Будущая российская императрица родилась 21 апреля 1729 года в семье сорокалетнего Христиана Августа, наследного принца Ангальт-Цербстского герцогства, и семнадцатилетней Иоганны Елизаветы, принцессы Шлезвиг-Гольштейн-Готторпской. Герцогство являлось суверенным государством, которое входило в состав Священной Римской империи германской нации. Империя включала в себя свыше 300 таких мелких государств, часто именовавшихся княжествами. Среди них было несколько крупных земель, периодически оказывавшихся в состоянии войны друг с другом, но большинство княжеств отличались крайне незначительной площадью.
Само Ангальт-Цербстское герцогство в периоды максимального расцвета едва достигало площади 2 тысяч квадратных километров. Над бесчисленными княжествами возвышался император, который в русских деловых бумагах обозначался латинским титулом кесаря (цезаря). Но власть его была формальной: титул кесаря вызывал уважение (прочие европейские монархи традиционно заверяли кесаря в своем почтении), но не позволял проводить реальную политику.
Отец будущей императрицы Христиан Август принадлежал к древнему роду герцогов Ангальтских, основатель которого Арибо Беренгер Пятый, граф Балленштедтский, упоминался в хрониках 8 века и был представителем самой древней ветви европейской знати — Асканиев (с 6 века). Незначительные размеры герцогства, его неоднократный раздел наследниками и участие в войнах между крупными княжествами империи привели к тому, что маленькое государство в 18 веке оказалось очень слабо развитым в экономическом отношении. Наследный принц (герцог), управлявший этими землями, состоял на службе у прусского короля Фридриха Вильгельма Первого, возглавляя Ангальт-Цербстский полк прусской пехоты, сформированный из ангальтских волонтеров. Прусские власти охотно приглашали на военную службу иноземцев, поскольку численность собственного войска их не устраивала. (Кроме того, пруссаки часто похищали мужчин в соседних государствах и заставляли пленников служить принудительно, а тех, кто пытался бежать, жестоко наказывали. Некоторые германские княжества, пытаясь защитить свое население от таких похищений, ловили и казнили прусских агентов, но остановить такую практику пополнения прусской армии не могли).
Весной 1729 года полк Христиана Августа размещался в Померании, в городке Штеттин, где и родилась Екатерина. Историки до сих пор не установили, какое имя девочка получила при крещении. Более поздние документы свидетельствуют, что в честь трех тетушек ее назвали София Фредерика Августа. В тоже время французский посол (и, как тогда обыкновенно случалось, шпион) шевалье де Рюльер в своих письмах называл русскую императрицу Софией Фредерикой Доротеей. Можно, конечно, предположить, что автор письма просто ошибся. Труднее объяснить отсутствие точных сведений о месте рождения Софии — Екатерины.
Город Штеттин называется родиной Софии весьма условно, по устоявшейся традиции, которая связывается со свидетельством самой императрицы, а также с указанием на это в письме ее отца (полковник пишет о рождении у него дочери в городе Штеттине). Однако в штеттинских городских архивах не оказалось записей о ее рождении. Поиски подобных документов ведутся с 18 столетия — их начали еще при жизни Софии, однако до сих пор они не увенчались успехом. Этот факт историки объяснить не могут: несмотря на бедность герцога, появление в его семье потомства было большим событием (в те времена еще очень много значили титулы и древность рода), которое так или иначе должно было отразиться в городских документах.
Русская императрица утверждала, будто «родилась в доме Грейфенгейма, на Мариекирхенхоф». Но в Штеттине никогда не было улицы с таким названием, а ангальтский полковник, как установлено историками, квартировал с семейством в доме 791 на Домштрассе.
Историки выстраивают версии, которые могли бы как-то объяснить эти биографические странности будущей русской императрицы. Согласно одной из них София родилась не в Штеттине, а в городе Дорнбурге.
Сторонники другой версии опираются на свидетельства современников, отмечавших ветренность и кокетливость юной супруги старого полковника. Они указывают, что старый герцог Ангальт-Цербстский всегда холодно относился к дочери, а ее матерью одно время интересовался прусский принц Фридрих — впоследствии король Фридрих Великий. По их мнению, русская императрица — неродной ребенок ангальтского правителя, ее отцом был Фридрих. Впрочем, прусского властителя можно вычеркнуть из списка потенциальных отцов Екатерины: Фридрих не мог иметь детей.
По материнской линии в роду принцессы Софии можно насчитать много русских, в том числе таких знаменитых представителей Киевской и Галицкой династии, как Даниил Галицкий, Мстислав Великий, Владимир Мономах, Ярослав Мудрый. По отцовской линии в роду Софии были княжны Мария-Добронега, дочь Владимира Крестителя (Красное Солнышко), и Анастасия, дочь Ярослава Мудрого.
Более аргументированным представляется предположение, что София действительно родилась в Штеттине, но ее отцом был русский дворянин. Оно основывается на мнении ряда современников императрицы. Например, журналист и переводчик Н. И. Греч, неизменно щепетильный и точный в подобных вопросах, не позволявший себе распространять необоснованные слухи, утверждал следующее: «Эта немецкая принцесса происходила от русской крови. Отец ее, принц Ангальт-Цербстский, был комендантом в Штеттине и жил с женою в разладе. Она проводила большую часть времени за границей, в забавах и развлечениях всякого рода. Во время пребывания в Париже, в 1728 году, сделался ей известным молодой человек, бывший при русском посольстве, Иван Иванович Бецкой, сын пленника в Швеции князя Трубецкого, прекрасный собою, умный, образованный. Вскоре по принятии его в число гостей княгини Ангальт-Цербстской она отправилась к своему мужу в Штеттин и там 21 апреля 1729 года разрешилась от бремени принцессою Софией Августою, в святом крещении Екатерина Алексеевна. Связь Бецкого с княгинею Ангальт-Цербстскою была всем известна». Возможно, именно поэтому предполагаемый родитель Софии позднее в России был возвышен при дворе Екатерины Второй и пользовался любовью и почитанием императрицы. Современники утверждали, что Екатерина Алексеевна «любила его, как отца».
Об авторе