Эти письма прислал в «Правду» Н. Махнев. Они адресованы М. З. Габикяну его братом Геворком. О том, как Н. Махнев познакомился с этими письмами, он рассказал: «Человек тихо вошел в купе. Поздоровался, поставил чемоданчик и медленно опустился на скамью. Отрешенным взглядом уставился он в темноту летней ночи. Потом достал из кармана обтянутый целлофаном сверток, и на стол легло несколько пожелтевших от времени листков бумаги, свернутых в солдатские треугольники. Бережно разгладил их и стал читать…
— Вы еще не спите? — обратился он вдруг ко мне. — Понимаете, сына в армию проводил. Пограничником будет…
Мой взгляд упал на пожелтевшие листки. Заметив это, сосед сказал:
— Последние письма брата. С фронта присланы… Геворком его звали. Читал их сегодня своему сыну. — И протянул мне пачку с этими письмами: — Если хотите, прочтите».
Дорогой мой малыш Мириджан! Прости меня, что так долго молчал. Сообщаю о себе — жив! В госпитале нахожусь. В лесу под Киевом меня ранило. Дело было ночью. Наши снова пошли в атаку, а я лежу в снегу и с места никак не сдвинусь. Даже кричать сил не было.
И не получил бы ты, брат, этого письма, если б не одна девушка. Она подобрала меня утром в снегу чуть живого. Семь километров тащила на себе. И вот теперь я в госпитале. Все отдал бы за то, чтобы еще раз увидеть свою спасительницу. Тут где-то неподалеку ее деревня.
Дорогой Мириджан, как хочется мне скорее поправиться и — на фронт. Но медсестра сказала, что пролежу здесь долго. Может быть, не один месяц.
28 ноября 1943 года.
Братишка! Дорогой мой Мириджан! Нет, наверное, на земле человека счастливее меня. Ты знаешь, где я теперь нахожусь? У Лиды. У той самой Лиды, которая вынесла меня с поля боя. Она пришла в госпиталь и добилась разрешения забрать меня к себе. И вот теперь Лида и ее мама ухаживают за мной.
11 января 1944 года.
Здравствуй, Мириджан! Вот уже четыре месяца я у Лиды. Совсем окреп. Вчера приезжал врач, осмотрел меня. Недели через две — три, говорит, поедите в часть. Узнав об этом, Лида, как мне кажется, загрустила… Братишка, не знаю, поймешь ты меня или нет: какое это счастье любить и быть любимым…
Мириджан, мы идем все дальше на запад. Фашисты сопротивляются, еще на что-то надеются. Да, знаешь, меня еще одним орденом наградили… Вот кончится война, мы с Лидой приедем домой и будем жить вместе с тобой, с мамой, папой. Готовь вина больше. Мы с Лидой обещали весь полк пригласить в гости.
Родной мой Мириджан! Кричи «ура»! Громче кричи, чтобы весь Кавказ слышал. Получил от Лиды письмо: у нас родился сын. Сегодня весь полк улыбается мне. Как назовем сына — сообщу в следующий раз. До скорой встречи.
Геворк.
Правда, 1972, 26 октября.
Встрече не суждено было состояться. Геворк Габикян погиб в бою.
— Ну а что с Лидой? — спросил Н. Махнев у М. З. Габикяна.
— Все бы отдал за то, чтобы повидать Лиду и ее сына — племянника моего, — услышал он в ответ. — Ведь Геворк так и не сообщил адреса Лиды.
Об авторе