Александр Суворов родился в 1729 году (по другим данным — в 1730 году) в семье прокурора Берг-коллегии Василия Ивановича Суворова. Отец решил не отдавать слабого здоровьем Александра в военную службу и прочил ему карьеру музыканта. Мальчик не имел никаких способностей к музыке, гораздо больше его интересовало военное дело: он много читал о военных походах и громких победах русской армии. Однажды, недовольный упрямством сына, Василий Иванович поговорил о нем со своим знакомым — генералом А. П. Ганнибалом, «арапом Петра Великого», прадедом А. С. Пушкина. Ганнибал побеседовал с мальчиком и сказал Василию Ивановичу, что Петр Первый радовался бы такому сыну и непременно обучил бы его военному делу.
Слова Ганнибала заставили Василия Ивановича изменить свое решение. В 1748 году Александра Суворова зачислили в капралы. Началось его продвижение по службе — вопреки распространенному мнению, довольно медленное.
Свою первую награду он получил еще в чине капрала, когда стоял в карауле в Летнем саду. Императрице Елизавете Петровне понравилось, как хрупкий юноша грациозно, но по-солдатски четко взял под козырек при ее приближении. Государыня подошла к нему, заговорила и в знак своего расположения дала ему рубль. Александр отказался принять подарок, объяснив, что солдату на часах воспрещается брать деньги. Елизавета похвалила юношу и, положив серебряную монету рядом, приказала взять ее, когда придет смена.
Капралом Суворов прослужил десять лет, затем его произвели в подполковники. Именно тогда он впервые принял участие в боевых действиях: началась Семилетняя война. «Понюхать пороху» Александру Васильевичу пришлось во время битвы под Кунерсдорфом 1 августа 1759 года. Суворов увидел, как русские солдаты обратили в бегство войска считавшегося непобедимым Фридриха Второго, и с тех пор поверил в непобедимость русской армии, которой управляют талантливые командиры.
На этой войне Суворов один раз был контужен, несколько раз ранен. За боевые заслуги в августе 1762 года его произвели в чин полковника, а затем за исправную службу — в бригадиры (в 1768 году) и генерал-майоры (в 1770 году). Первую официальную награду генерал-майор Суворов получил 30 сентября 1770 года — орден Святой Анны за успешные действия в Польше.
19 августа 1771 года А. В. Суворова наградили орденом Святого Георгия 3-й степени — за победу 10 мая 1771 года над французской армией во главе с генералом Ш. Ф. Дюмурье, прибывшим в Польшу для оказания помощи конфедератам. Награждение этим орденом производилось в определенном порядке — от низших степеней к высшим. Для Суворова сделали исключение, пропустив четвертую (самую низшую) степень.
К началу второй русско-турецкой войны Александр Васильевич имел чин генерал-аншефа. Хладнокровье, которое он проявил во время Кинбурнского боя (очевидцы рассказывали, что он пошел к обедне под массированным — из 600 орудий — обстрелом турецкой артиллерии), подчеркивало его уверенность в победе над противником. Попытки Потемкина поступать вопреки советам Суворова оборачивались либо провалами, либо неоправданными потерями (как, например, при взятии Очакова).
В 1789 году А. В. Суворов, командовавший 7-тысячным отрядом, размещавшимся на левом берегу реки Прут, получил боевую задачу — прикрывать армию генерал-аншефа Н. В. Репнина, а также в случае необходимости воинские части союзной Австрии. Турецкое войско насчитывало 30 тысяч человек и могло уничтожить силы русских и австрийцев поодиночке. Расценив, что австрийцы слабее русских, турки приняли решение начать атаку именно на их отряд.
Суворов, предвидя замысел противника, предложил австрийскому командиру — принцу Ф. Саксен-Кобургскому — объединить силы и нанести упреждающий удар. 21 июня в 9-часовом бою близ селения Фокшани турецкая армия оказалась разгромленной, несмотря на перевес сил в пользу османов.
А 11 сентября объединенные русско-австрийские силы (25 тысяч бойцов), действуя по плану Суворова, разбили 100-тысячную армию неприятеля у реки Рымник. Русские и союзники потеряли 45 человек убитыми и 133 -раненными, тогда как потери турок оцениваются историками как минимум в 6 тысяч человек (но вероятна и другая цифра — 21 тысяча). За успешно проведенную операцию Александр Васильевич получил орден Святого Георгия 1-й степени и графский титул с почетной приставкой к фамилии — Рымникский.
Суворов не раз отправлял Потемкину (две армии которого практически бездействовали) депеши со списками своих отличившихся солдат и младших командиров, добиваясь, чтобы их наградили по достоинству. Но все его послания остались без ответа.
Главной задачей русской кампании следующего года (1790) стало взятие турецкой крепости Измаил, которая считалась и называлась турками оплотом ислама в Причерноморье. Гарнизон крепости насчитывал 35 тысяч человек, число орудий достигало 265. Осада Измаила началась в сентябре 1790 года, но не имела успеха до приезда в район расположения русских войск генерал-аншефа Суворова. За 5 дней до начала штурма Суворов послал османам предупреждение: «24 часа на размышление и воля; первые мои выстрелы уже неволя; штурм — смерть». Комендант крепости Айдос-Мехмед-паша отвечал: «Скорее небо упадет на землю, чем сдастся Измаил».
Штурм начался ранним утром 11 декабря. Бойцы по лестницам взобрались на защитный вал и ворвались в крепость, смяв защитников в неожиданной для турок штыковой атаке. Неприятель потерял 30 тысяч бойцов, русские — 4 тысячи (Наибольшие потери оказались среди офицерского состава — 65 %: русские офицеры личным примером поднимали боевой дух солдат во время штурма.)
Взятие Измаила предрешило исход войны. Под давлением англичан Османская империя упорно продолжала оказывать сопротивление, но силы ее иссякли. Последние попытки османов что-то изменить были пресечены действиями Ф. Ф. Ушакова, под командованием которого русский флот в течение 1790 года нанес ряд сокрушительных поражений туркам на море.
Федор Федорович Ушаков родился в 1744 году в семье мелкопоместного дворянина из села Бурнаково под Ярославлем (ныне — в Тамбовской области). В 1761 году родители отправили юношу на учебу в Морской шляхетский кадетский корпус, который он закончил в 1766 году в звании мичмана.
В 1783 году князь Потемкин поставил капитана 1-го ранга Ушакова, к тому времени уже прославившегося несколькими операциями в ходе первой русско-турецкой войны, командовать базировавшимся в Крыму Черноморским флотом. Ушаков прилагал максимум усилий к тому, чтобы улучшить условия службы моряков и повысить дисциплину. Адмирал участвовал в создании военно-морской базы в Севастополе и трудился на верфях в Херсоне (часто выполняя обычную работу плотника).
Ушаков не был светским человеком. Он отказался от придворной карьеры, не искал чинов во флоте, свои победы часто приписывал другим. Физический труд и простой образ жизни придавали его лицу грубые черты. Придворным художникам приходилось сильно искажать облик адмирала на портретах, поскольку каноны той эпохи не позволяли изображать на портретах «мужицкую» наружность. А. В. Суворов уважал Ушакова за то, что тот чувствует себя таким же обычным русским солдатам, как и он, а не прозападным аристократом. Известен случай, когда Александр Васильевич отругал посыльного с донесением, произнесшего для важности «фон Ушаков»: «Какой он тебе «фон»?! Он русский адмирал!»
Во время второй русско-турецкой войны Ф. Ф. Ушаков возглавлял военные операции Черноморского флота (занимавшего прежде пост командующего М. И. Войновского Потемкин отстранил из-за недостаточной компетентности). Так, 28 — 29 августа 1790 года Ушаков дал бой турецкой эскадре в водах между островами Тендра и Гаджибей. Неожиданные для турок тактические приемы, использованные адмиралом, обеспечили русским победу.
Вопреки прежним правилам ведения морского боя Ушаков не стал останавливать суда для построения эскадры в боевой порядок, а перестроил ее на полном ходу, уже приближаясь к кораблям противника. Туркам не удалось предотвратить удар по флагманским кораблям своей эскадры — три судна русские моряки потопили, одно захватили.
А 31 июля 1791 года Ушаков одержал крупную победу у мыса Калиакрии (ныне — территория Болгарии). Адмирал заставил турок вести бой по его правилам и одержал полную победу. Выманив турецкий флот в ту часть акватории, где его не прикрывали береговые батареи, и нарушив порядок построения неприятельской эскадры, он вынудил противника вести огонь таким образом, чтобы от него больше страдали османские суда («друг друга били своими выстрелами»). От уничтожения вражескую эскадру спасла наступившая ночь: из-за темноты русские прекратили расстрел турецких кораблей.
Турция согласилась на мирные переговоры. Для Екатерины Второй было выгоднее продолжать войну, но из-за провокационных действий англичан, упорно создававших в Европе антирусскую коалицию, с переговорами пришлось поспешить. 29 декабря 1791 года в городе Яссы (ныне — в Румынии) две империи заключили мир. Ясский договор подтвердил присоединение Крыма к России и установление российского протектората над Грузией.
Из-за спешки, с которой пришлось «сворачивать» военные кампании, России пришлось вернуть туркам фактически завоеванные ею Бессарабию, Молдавию и Валахию — у Российской империи осталась лишь небольшая территория между Днестром и Бугом. Екатерине Второй не удалось создать буферное государство Дакию. К тому же князь А. А. Безбородко, проводивший переговоры, пошел на столь беспрецедентные уступки туркам, что те, беседуя с русским дипломатом, «едва опомнившись от изумления, отвечали вне себя от радости».
Война за Балканы в известном смысле послужила обогащению русской культуры. В период с конца 18 века по начало 19 века отмечался повышенный интерес к народам, населяющим полуостров. Местный фольклор и традиции изучал А. С. Пушкин, познакомивший Россию с культурой южных славян.
Время завершения военных действий на юге стало для России периодом максимального напряжения. Государство, несмотря на одержанные победы, оказалось в крайне сложном положении на мировой арене. Екатерина опасалась нападения и провокаций со стороны англичан, мир потрясли вести из Франции. Густава Третьего, решившего заключить перемирие с кузиной, убили восставшие против него офицеры. Политика Швеции стала непредсказуемой.
Иосиф Второй умер от тяжелой болезни, его преемник Леопольд пошел на сговор с «толстым пруссаком» — так называл Фридриха Второго Потемкин. Сам Григорий Александрович не отрицал возможности того, что Россия отдаст часть земель Пруссии, главным для него было не ввязываться в войну. Екатерину позиция Потемкина возмущала: императрица поссорилась с экс-любовником окончательно (чему в немалой степени способствовали вельможи, настроенные против князя).
Во время поездки на переговоры с турками в Яссы светлейший князь Таврический заболел лихорадкой и умер. По свидетельству попутчиков, 5 октября 1791 года уже на подъезде к городу князь неожиданно начал бредить, с криком выскочил из кареты и убежал в туман. Конвойным казакам удалось отыскать мертвое тело «вице-короля юга». (Существуют и другие, менее драматические версии его смерти.)
Самодержица лишилась одного из наиболее полезных своих людей, помогавших ей управлять гигантской империей. Окружение государыни теперь состояло преимущественно из бездарных лихоимцев и молодых фаворитов, «попавших в случай». Екатерина заболела и часто повторяла: «Все будет не то». Дворяне не разделяли ее пессимизма. Князь А. А. Безбородко, характеризуя эту эпоху, утверждал: «При нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела».
Об авторе