Советское руководство в течение длительного периода с начала войны плохо знало положение дел на фронте, зачастую приказы приходили с огромным опозданием и не могли быть исполнены. Непосредственным толчком к реорганизации в высших эшелонах управления послужили события 29 июня 1941 года. Вечером того дня руководству страны стало известно о взятии противником Минска, что означало открытие пути на Москву. Предложение о создании Государственного Комитета Обороны (ГКО) поступило во время встречи ближайших сподвижников И. В. Сталина, собравшихся в Кремле 30 июня 1941 года. Совещание проходило в отсутствие вождя, который в этот момент находился в подмосковной даче.
Судя по всему, у вождя снова наблюдался синдром «октября 17-го» (в свое время, в решающий момент революционных событий в Петрограде, Сталин предпочел самоизоляцию в семейном кругу). Некоторые коммунисты утверждали, что вождь находился в тяжелой депрессии. Именно тогда, по свидетельству организатора диверсионной деятельности на вражеской территории генерала И. Судоплатова, послу Болгарии в СССР И. Стаменову было сделано предложение о посредничестве в заключении соглашений с Гитлером по образцу Брестского мира. Болгарский посол так и не проинформировал немецкую сторону о предложении. А в 1953 году виновными за попытку заключения нового унизительного «Бреста» будут объявлены Л. П. Берия и сам И. Судоплатов.
А. И. Микоян так описывает обстоятельства этого дня: «Около четырех часов у меня в кабинете был Вознесенский. Вдруг звонят от Молотова и просят зайти к нему. Идем. У Молотова уже были Маленков, Ворошилов, Берия. Мы их застали за беседой. Разговор шел о необходимости создания Государственного Комитета Обороны, которому нужно отдать всю полноту власти в стране. Передать ему функции Правительства, Верховного Совета и ЦК Партии. Договорились во главе ГКО поставить Сталина».
С этим предложением все шестеро поехали на дачу к Сталину. Память о Ленине и его политических уроках, видимо, не оставляла в эти дни его преемника. По воспоминаниям А. И. Микояна, Сталин, поняв, что приехавшие сподвижники вовсе не собираются его арестовывать, несколько успокоился и даже был самокритичен: «Нам Ленин оставил такую державу, а мы ее прос…!»
При обсуждении вопроса о составе ГКО приняли решение, что в комитет войдут пять человек: И. В. Сталин, В. М. Молотов, Л. П. Берия, К. Е. Ворошилов и Г. М. Маленков. А. И. Микоян и Н. А. Вознесенский были назначены уполномоченными ГКО, на первого возлагались обязанности по снабжению армии продовольствием и обмундированием, на второго — снабжение фронта боеприпасами и вооружением. На следующий день постановление о создании Государственного Комитета Обороны появилось во всех газетах страны. (В феврале 1942 года членами ГКО стали А. И. Микоян, Н. А. Вознесенский и Л. М. Каганович. К. Е. Ворошилов был выведен из его состава.). В течение первых месяцев своей деятельности Государственный Комитет Обороны принял ряд важных экономико-мобилизационных решений и определил меры по созданию новых соединений Красной Армии, что сыграло свою роль в последующее (после лета — осени 1941 года) время.
Государственному Комитету Обороны и Ставке Верховного главнокомандования в годы Великой Отечественной войны принадлежала вся реальная власть, что фактически означало полное всевластие И. В. Сталина, возглавлявшего эти чрезвычайные органы.
Ни съездов, ни пленумов коммунистической партии в годы войны не проводилось. Были продлены полномочия Верховного Совета СССР, истекавшие осенью 1941 года (выборы нового состава ВС СССР будут проведены лишь в марте 1946 года). Однако за все время войны Верховный Совет собирался лишь трижды. При Совете Народных Комиссаров создавались временные ведомства чрезвычайного характера: совет по эвакуации, комитет по учету и распределению рабочей силы, управление по эвакуации населения, управление по государственному обеспечению и бытовому устройству семей военнослужащих и другие.
Концентрация власти, с одной стороны, повышала эффективность и спаянность управления военно-политическим и военно-хозяйственным положением в стране. С другой стороны, вольные и невольные ошибки и промахи Сталина в подобных условиях могли приобретать глобальный характер, что оборачивалось неоправданной гибелью наших бойцов и офицеров.
По свидетельству начальника Главуправления тыла генерала А. В. Хрулева, «ежедневно решая сотни больших и малых дел, Сталин подчас давал самые противоречивые указания, взаимно исключающие друг друга. Поскольку обычно никаких стенограмм и протоколов при этом не велось, некоторые его распоряжения оставались невыполненными. Конечно, те, кто в силу различных причин рисковал идти на это, всегда имели наготове лазейку, чтобы свалить на другого…»
К чести Сталина на своем ответственном посту, когда волею истории и судеб действительно мог считаться вождем народа и страны. В своем историческом радиообращении 3 июля 1941 года он обратился к гражданам СССР с проникновенными словами: «Братья и сестры!», благодаря которым стал ближе к народу.
Летом 1941 года по инициативе местных работников и войскового командования стали возникать особые органы для руководства самообороной городов и районов. Они объединяли и координировали действия гражданских и военных ведомств. В конце июня в городе Ельне Смоленской области был организован местный штаб обороны, созданный в связи с приближением линии фронта (начались бомбардировки) и отсутствием четких указаний со стороны областных органов власти. Под их руководством проводились меры по укреплению правопорядка в городе, а в сельсоветах создавались боевые дружины численностью 50 — 100 человек каждая. В самой Ельне появился отряд особого назначения из числа коммунистов и комсомольцев, а также отряд защитников-добровольцев, состоявший из лиц, по тем или иным причинам не мобилизованных на фронт.
6 июля 1941 года в Киеве также был создан штаб обороны, в который вошли секретари обкома и горкома партии, представители штаба Юго-Западного фронта. Штаб обороны Киева руководил строительством оборонительных сооружений, в его распоряжении находились 13 истребительных батальонов и 19 отрядов местного ополчения. Он решал вопросы обеспечения работы предприятий в помощь войскам, снабжения населения продуктами, поддержания дисциплины и правопорядка.
Подобные штабы организовались в Одессе, Таллине, Ленинграде, Воронеже и многих других городах. Создание широкой сети местных чрезвычайных органов власти в прифронтовой области и в ближайшем тылу Красной Армии не могло осуществляться без санкции высшей власти. Однако руководство страны не давало разрешения на формирование подобных структур вплоть до конца октября 1941 года. В первые месяцы войны И. В. Сталин отрицательно относился к самой идее концентрации власти на местах в руках особых органов, не вписавшихся в схему вертикального централизма.
Окончательное решение о создании городских комитетов обороны было принято только 22 октября 1941 года на совещании в кабинете Сталина — к тому времени комитеты обороны доказали свое преимущество перед местными руководящими органами.
Подобная ситуация сложилась и в Москве, как только началась эвакуация из столицы. В городе наблюдалось нарушение общественного порядка, возникла паника, транспорт работал с перебоями. Положение дел удалось выправить лишь после введения чрезвычайных мер и осадного положения.
Сообщения о создании комитетов обороны печатались в газетах, объявлялись по радио. Эти органы способствовали сплочению населения перед нависшей опасностью: люди видели, что на местах действовала твердая власть.
Об авторе