Наиболее крупные преобразования в финансовой системе России совершались при участии женщин-правительниц. Первую реформу денежного обращения провела в 16 веке Елена Глинская, регентша при малолетнем Иване Грозном. При Елизавете Петровне основаны первые в России банки. Дальнейшее развитие банковская система империи получила в правление Екатерины Алексеевны.
Финансовые дела страны к 1762 году находились в бедственном положении. Эффективные экономические меры, предпринятые в правление Елизаветы Первой, позволили на какое-то время существенно повысить доходы казны, однако период стабильности длился недолго: в середине 18 века дефицит бюджета стал постоянным, разработка месторождений серебра не обеспечивала государство достаточным количеством этого металла для чеканки новой монеты.
В России возникла острая нехватка денежной массы. Внешнеторговые операции требовали увеличения количества серебряных денег, которые служили исключительно средством международных расчетов (их можно было заменять золотыми, но вывоз золота из страны считался еще менее выгодным). На внутреннем рынке серебряные деньги не использовались.
Для насыщения рынка медной монетой и улучшения материального состояния дворян, оказавшихся в крупных долгах, граф П. И. Шувалов основал Медный банк и несколько дворянских банков. Действовали эти учреждения крайне неэффективно. Медный банк изначально создавался лишь на короткий период времени — для поддержки нового дворянства, то есть родовитых предпринимателей (при этом ссуды получали нередко и неродовитые откупщики), и введения в России (в качестве эксперимента) ценных бумаг — векселей.
Елизаветинские банки лишь смягчили финансовый кризис империи, но не преодолели его. Почти весь трехмиллионный капитал Медного банка оказался растраченным, возвращать ссуды промышленники не спешили, тем более что большую часть заемных средств они вложили не в производство, а потратили на взятки чиновникам, от которых зависела выдача ссуды. Сам Шувалов брал за подобные услуги огромные взятки, превышавшие 50 % размера займа (по подсчетам князя М. М. Щербатова граф получил взяток на миллион рублей).
Огромные суммы тратились заемщиками на личные нужды. Как позднее установила Екатерина Вторая, возглавлявшая финансовую инспекцию, «Медного банка трехмиллионный капитал почти весь роздал (Шувалов) заводчикам, кои, умножая заводских крестьян работы, платили им либо беспорядочно, либо вовсе не платили, проматывая взятые из казны деньги в столице». В 1763 году убыточный для государства Медный банк закрыли.
Императрица не наказала недобросовестных заемщиков. Все они продолжали свою деятельность под ее строгим надзором. К 1786 году большинство из них погасили свой долг казне. Наиболее успешные предприниматели получили новые ссуды. Свободный обмен медных денег на серебряные Екатерина запретила указом от 30 апреля 1763 года, чтобы не перегружать рынок медной монетой и не провоцировать развитие инфляции. Несмотря на закрытие Медного банка, во внутреннем обращении медные деньги продолжали играть немаловажную роль.
Убыточные кредитные учреждения решено было реформировать, что предполагал сделать еще Петр Третий; возможно, именно это оттолкнуло от него дворянство и стало одной из причин заговора против него. Банки приносили немалый доход дворянству, которое, стремясь сохранить существующее положение дел, не вписывалось в развивающиеся товарно-денежные отношения.
К середине 18 века дворянство оказалось неспособным поддерживать прежний уровень своей жизни. Крепостное хозяйство приносило слишком маленький доход, а расходы дворян росли с каждым годом: содержание поместий, пиры, балы, маскарады, пышные наряды, драгоценности стоили немалых денег. Карточные долги достигали иногда сотен рублей (нередко на кон в игре ставились целые деревни) и заметно ускоряли процесс обеднения дворян. Например, Федор Барятинский признавался, что на участие в заговоре в пользу Екатерины его толкнули в первую очередь карточные долги: князь рассчитывал поправить свое материальное положение, если переворот удастся.
Убытки терпели и многие промышленники, не обладавшие предпринимательскими качествами и необходимыми знаниями в области экономики. Помещики порой создавали мануфактуры из зависти к чужим доходам, не имея четких представлений о том, как ими управлять, чтобы они приносили доход. В России того времени существовало значительное число неэффективно управляемых предприятий, выпускавших продукцию, не пользующуюся спросом. В результате многие из их владельцев разорились.
Екатерина рассчитывала на успешное развитие кредитно-финансовой системы России. Посоветовавшись с доверенными людьми, она приняла решение дополнительно привлечь средства в банки, прежде существовавшие за счет казны. С 1770 года дворянские банки начали принимать денежные вклады от частных лиц (дворян) и учреждений по весьма высокой кредитной ставке (5 — 6 %). Однако этот шаг не улучшил ситуацию в банковской сфере экономики: для того чтобы выплачивать вкладчикам заявленные проценты, у государства не хватало средств.
Вынужденное решение о снижении банковской ставки по вкладам, а также нерегулярность выплаты процентов вызывали недовольство вкладчиков. В начале 1780-х годов положение стало критическим: дворяне угрожали забрать свои вклады, если все начисленные по ним проценты не будут выплачены. Сенат рассмотрел претензии вкладчиков, но процентную ставку до прежнего уровня не поднял. Лишь в некоторых исключительных случаях ставка была увеличена (например, по вкладу Московского университета и некоторым другим).
30 июня 1775 года Екатерина Вторая объявила возмущенным вкладчикам, что намерена погасить долги Московского дворянского банка за счет «комнатной ее величества суммы», то есть выплатить проценты из средств, вырученных от продажи некоторых вещей из своего личного гардероба.
Выставленные на продажу платья императрицы принесли казне огромную сумму в 268 232 рубля. Выручку передали Московскому банку, который благодаря этому смог снизить долг перед вкладчиками до 19 417 рублей. Остаток удалось погасить, отпустив необходимую сумму из Штатс-конторы.
Руководство банковской системой Екатерина поручила лучшим финансистам страны, пользовавшимся репутацией людей исключительной честности. Должность президента в Петербургском дворянском банке долгое время занимал А. А. Вяземский, которого называли «совестью чиновничьей России». Но справиться с обострившимся финансовым кризисом при безответственности большей части дворянства ему не удалось. В 1779 году Вяземский ушел в отставку, его место занял Я. В. Брюс, который, не сумев навести порядок в банковских делах, через два года последовал его примеру.
В 1781 году Петербургский дворянский банк возглавил сенатор П. В. Завадовский, который разработал ряд мер по прекращению злоупотреблений и снижению убыточности банков. Прежде всего он сделал ставку на восстановление в банках полноценного бухгалтерского учета. В конце 1770-х годов дворянские банки перестали вести бухгалтерские книги, для отчетности использовали редкие, разрозненные заметки на клочках бумаги; исправно заполнялся лишь список вкладчиков и заемщиков.
П. В. Завадовский предложил разделять заемщиков на «надежных, сомнительных и безнадежных». Безнадежным он планировал не давать кредитов, предлагая организовать «особую при банковской конторе экспедицию», то есть инспекцию, периодически проверяющую расчеты между банком и клиентами. 14 декабря 1781 года Сенат утвердил план Завадовского и направил соответствующий доклад Екатерине Второй, которой надлежало в случае ее согласия подписать резолюцию и выбрать главного инспектора. В канун нового года императрица написала на докладе «быть по сему» и назначила руководителем инспекции Завадовского, который получил таким образом неограниченную власть над всей банковской системой Российской империи.
«Экспедиция» Завадовского учитывала обстоятельства каждого займа и его величину. Дворяне получали кредиты на различные суммы: например, секунд-майор М. Яковлев в январе 1776 года занял у банка 100 рублей, а княгиня Е. Щербатова (супруга М. М. Щербатова) в феврале 1778 года — 12 тысяч рублей.
Инспекция выясняла размер задолженности заемщиков и в случае необходимости прибегала к серьезным мерам воздействия на должников, в том числе принуждала дворян к продаже имений и личного имущества. Если должники пытались скрыться от «экспедиции», инспекторы оказывали давление на их поручителей и местные власти.
Кредитование дворянства фактически лишало государство возможности полноценно финансировать многочисленные военные компании и вело к росту бюджетного дефицита. Екатерина была вынуждена принять решение о ликвидации кредитных учреждений. Чтобы избежать взрыва недовольства дворян, 28 июня 1786 года государыня обнародовала манифест о реорганизации дворянских банков, согласно которому они преобразовывались в Заемный банк и тесно связанный с ним Ассигнационный банк (первое в истории России учреждение, приступившее к выпуску бумажных денег).
Идея ввести в стране бумажные деньги впервые возникла в елизаветинское время. Генерал-прокурор Сената Я. П. Шаховской разработал подробный план введения в обращение цидул (от немецкого Zettel — денежные купюры, применявшиеся при расчетах в южных областях Германии), но его инициатива не получила поддержки со стороны правительства. Екатерина Вторая еще в 1762 году предполагала учредить Государственный банк России (по аналогии с Банком Англии) и предоставить ему право выпускать бумажные деньги, но из-за отсутствия квалифицированных специалистов по финансовым вопросам, которым она могла бы доверять, отложила осуществление этого проекта на несколько лет.
Углубляющийся кризис банковской системы вынудил правительницу в 1768 году вернуться к отложенному проекту. К этому времени Екатерина успела окружить себя надежными помощниками, в числе которых оказался гофмаршал и действительный камергер при дворе граф Карл Сиверс. Зная о затруднениях государыни, он направил ей записку со своими предложениями по облегчению денежного обращения. В числе прочего он предложил создать банк, выпускающий ассигнации, которые играли бы роль платежного средства и подлежали свободному обмену на золотую, серебряную и медную монеты.
Обсудив с сенаторами идею, совпадающую с ее давними намерениями, Екатерина Алексеевна 29 декабря 1768 года издала манифест об учреждении государственного банка для обмена ассигнаций (с отделениями в Петербурге и Москве). Всенародно объявить правительство банкротом императрица не могла. Причиной введения бумажных денег называлась лишь «тягость медной монеты», финансовое новшество объявлялось способом борьбы с трудностями в обращении медных денег. Истинной причиной этой реформы послужило, конечно, опустошение казны из-за начала военных действий против Турции, кредитования дворянства и злоупотреблений чиновников.
Чтобы избежать обесценивания ассигнаций, правительство поручило банку выпустить бумажные деньги в объеме, не превышающем его капитал (сложившийся главным образом из стоимости монеты, переданной ему из запасов упраздненного Медного банка). Капитал учреждения составлял 1 миллион рублей (по 0,5 миллионов рублей на петербургское и московское отделения), соответственно и ассигнаций выпустили на ту же сумму. В дальнейшем капитал банка постоянно рос, увеличивался и выпуск бумажных денег.
Ассигнационный банк со временем увеличил число своих контор, носивших название «променных» (их главной функцией был обмен металлических денег на бумажные). В 1772 году такие канторы открылись в Ярославле; в 1773 году — в Астрахани, Нижнем Новгороде, Вышнем Волочке, Смоленске, Устюге; в 1776 году — в Тобольске; в 1779 году — в Иркутске; в 1781 году — в Киеве, Курске, Нежине, Новгороде, Орле, Пскове, Тамбове, Твери, Туле, Харькове; в 1782 году — в Архангельске, Казани, Ревеле, Риге, Херсоне. Квалифицированных специалистов не хватало, многие из контор функционировали неэффективно, с 1788 года началось сокращение их числа. К 1818 году у Ассигнационного банка осталось 6 контор — в Петербурге, Архангельске, Рыбинске, Одессе, Таганроге и Феодосии.
Выпуск ассигнаций оказался выгодным во многих отношениях (причем не только для государства, но и для некоторых частных лиц). Внутренний рынок хотя бы временно удалось заполнить денежной массой, себестоимость производства которой оказалась весьма низкой — Сенату одна ассигнация обходилась в две копейки. Немалую выгоду получил граф К. Е. Сиверс, разрабатывавший свой проект с дальним прицелом: его бумагоделательная фабрика (Красносельская) получила заказ на выпуск бумаги для ассигнаций. За 9 месяцев 1772 года промышленник реализовал около 93,6 тысяч листов, заработав на этом почти 2 тысячи рублей.
Введение новых денег привело к возникновению и новых для финансовой системы Российской империи проблем, связанных прежде всего с риском обесценивания бумажных денег и ростом инфляции (которая впоследствии и началась — к 1794 году рублевая ассигнация стоила 68 копеек серебром). Увеличился риск появления фальшивок. Подлинность каждой купюры удостоверял ответственный сенатор, ставивший на ассигнационном листе личную подпись (с 1787 года на купюрах расписывался кто-либо из чиновников банка), но это «средство защиты» подлинных денег от подделки оказалось малоэффективным.
Для изготовления купюр крупных номиналов использовалась белая бумага, пятирублевые банкноты печатались на синей бумаге, десятирублевые — на красной. С того времени эти цвета традиционно применялись для окраски ассигнационных листов именно этих достоинств. Традиция оказалась весьма прочной: так, например, в Советской России существующие купюры имели похожую окраску.
Утвердив первоначально обращение «банковских нот» четырех номиналов — 25, 50, 75 и 100 рублей, — Екатерина была вынуждена в 1771 году отменить хождение 75-рублевых ассигнаций, по ее собственному объяснению, «из-за непреодолимого соблазна для грамотеев переправлять на совершенно одинаковых белых бумажках двойку на семерку».
Время от времени появлялись фальшивомонетчики, которые пытались подделывать купюры любого достоинства, причем в очень больших количествах. Первой такую попытку предприняла группа мошенников, руководимая французом Л. Бротарем (активное участие приняли в ее деятельности братья Михаил и Сергей Пушкины, дальние родственники А. С. Пушкина). В 1772 году Бротарю удалось заказать в Амстердаме формы для печатания денег (клише), братья Пушкины взялись тайно доставить их в Россию. Группа предполагала изготовлять фальшивок на сумму 300 тысяч рублей. Авантюра сорвалась из-за доноса одного из обделенных при распределении будущей «прибыли» участников группы. Фальшивомонетчиков арестовали еще до того, как они приступили к работе.
Власти стремились представлять денежную реформу в глазах общественности благодеянием для дворянства, чтобы не провоцировать его недовольства нововведениями. Екатерина Вторая уверяла дворян в том, что ассигнации выпускаются почти исключительно для благородного сословия: крупный номинал банкнот необходим, чтобы купюры «не доходили до крестьян». В 1786 году императрица утвердила новые образцы ассигнаций, уже достоинством в 5, 10, 25, 50 и 100 рублей. Ассигнации малых номиналов (5 и 10 рублей), по ее словам, предназначались для широких слоев населения. В очередном манифесте Екатерина провозгласила целью банка «блюсти выгоду народную».
Усложнение банковской системы и преодоление многих ее недостатков не помогли устранить дефицит внутреннего бюджета. Единственное эффективное средство, которое императрица нашла в данной ситуации, — заем у иностранных банкиров. Первый европейский кредит Россия получила в 1769 году. С тех пор российское правительство систематически обращалось за финансовой помощью к западным странам, увеличивая внешний долг. К концу царствования Екатерины Второй он превысил 200 миллионов рублей серебром.
Об авторе