Политика «военного коммунизма» подводила большевиков к осуществлению вековой мечты марксистов — ликвидации денег как финансово-экономического инструмента распределения. Но это не решало хозяйственных проблем: печатание денег оставалось единственным источником получения денежных средств для покрытия текущих государственных расходов. В итоге происходило стремительное обесценивание денежной массы, что давало возможность партии приступить к изъятию денег из экономики. Это явление стало характерной чертой «военного коммунизма».
Когда осенью 1918 года иссякли источники получения финансовых средств, ВЦИК издал два декрета — о введении двух видов прямого налога: «чрезвычайного революционного» и «натурального». Посредством «чрезвычайного революционного налога» власть рассчитывала получить с населения общую сумму в размере 10 миллиардов рублей на покрытие государственных расходов. «Чрезвычайный налог» носил характер вынужденной меры, а потому предполагалось использовать его в течение некоторого ограниченного времени. Большевики намеревались в дальнейшем вытеснить денежное обложение населения натуральным. Именно эти цели преследовала власть, издавая второй декрет, объявлявший об установлении «натурального налога». Этот экспериментальный (пробный) налог распространялся на все категории крестьянства. Земледельцы обязывались сдавать государству излишки своей продукции, то есть зерно и другие продукты, производимые сверх установленных норм на личные и хозяйственные нужды. По определению народного комиссара финансов Н. Н. Крестинского, «налог чрезвычайный связывает нас с прошлым, налог натуральный — с будущим».
В число налогоплательщиков не включались национализированные и муниципальные предприятия, выбывали из него также граждане, не располагавшие собственностью и получавшие месячную заработную плату в пределах 1500 рублей. Правительство в интересах налогообложения выделило по доходам «средний слой» граждан, которых обложило «небольшими ставками». В основном налоговому гнету подверглись состоятельные горожане и крестьяне. При этом на население Москвы и Петрограда (а также обеих столичных губерний) приходилось 50 процентов всего налога.
Четких границ между общественными «слоями» декреты не выделяли, что приводило к ущемлению прав граждан. Только за 1918 год Народный комиссариат финансов получил тысячи жалоб по поводу несоблюдения положений декрета, касавшихся освобождения от налога.
Общий сбор по стране был незначительным. В мае он составил менее 10 процентов. К декабрю 1919 года денежное налогообложение почти прекратилось, что свидетельствовало о распаде государственной бюджетной системы. Сложившаяся ситуация приближалась к марксистскому пониманию коммунизма как общества с безденежной системой. Но, увы, это был «коммунизм» не изобилия и гармонии, а тотального дефицита.
Начиная с 1919 года происходила безудержная девальвация рубля. До этого времени советское правительство осуществляло выпуск банкнот старого образца, то есть таких же, как у царского и Временного правительства. Первые денежные знаки РСФСР появились в феврале 1919 года. Они имели достоинство в один, два и три рубля, а спустя некоторое время власть издала декрет, которым устанавливались банкноты советского образца большего достоинства. На «черном рынке» России и на иностранных биржах эти знаки в течение долгого времени котировались по более низкому курсу, чем банкноты Временного правительства, не говоря уже о царских деньгах, имевших наибольшую стоимость. Так, цены на 1000-рублевую царскую банкноту варьировались в разное время от 50 тысяч до 600 тысяч советских рублей.
Монетный двор в Москве не справлялся с эмиссией денег, поэтому к 1920 году печатание купюр выполняли наряду с ним три вспомогательных учреждения, находившихся в Пензе, Перми и Ростове. Они давали работу более чем 10 тысячам человек. Тем не менее, несмотря на то что деньги выпускались в фантастических количествах, в условиях галопирующей инфляции страна остро нуждалась в новых дензнаках. Нередко клочки простой бумаги «с визой какого-нибудь ответственного лица, или местного учреждения, или председателя какого-нибудь комитета почитались за деньги».
Обесценивание денег привело к ликвидации всех платежей за основные товары и услуги. С мая 1919 года продуктовые пайки для детей в возрасте до 14 лет предоставлялись бесплатно. В январе 1920 года стали создаваться бесплатные общественные столовые для обслуживания рабочих и служащих (в первую очередь в Москве и Петрограде). Далее были упразднены плата за топливо, квартирная плата, почтовый и таможенный тарифы.
«Военный коммунизм» приближался к своему логическому завершению, однако правительство упорно старалось дать оправдание непрерывному обесцениванию денег, объясняя падение курса рубля грядущим переходом к новому обществу, в котором, как представлялось идеологам коммунизма, вообще не будет дензнаков. По этому поводу советские экономисты замечали, что «роль денег в области материального оборота народного хозяйства в значительной части кончена». В этом даже усматривалась выгода, ожидаемая в обозримом будущем: выведение денег из советского хозяйства поможет с экономить огромное количество «ненужной работы». Такая позиция давала аргументы против замечаний западных экспертов-финансистов о падении рубля.
И все же многие большевики, включая В. И. Ленина, стремились прежде времени не отказываться от денег и заботиться о повышении их курса. Вождь пролетариата призывал крестьян поставлять зерно в обмен на бумажные деньги, «за которые он (крестьянин) сейчас получить товару не может, но которые будут служить свидетельством того, что он оказал ссуду государству».
Состоявшийся в январе 1920 года 3 Всероссийский съезд Советов народного хозяйства констатировал, что «ввиду исключительной нестабильности денежной единицы и единицы учета (рубля)» имеет смысл принять новую единицу учета, а фактически — расчетов. В качестве основной системы мер и расчетов была принята трудовая единица. Большевики вплотную подошли к тому, чтобы повторить опыт английского социалиста-утописта Р. Оуэна, который применял в своих общинах «трудовые деньги». В декабре 1918 года подобный проект выдвинул член Президиума ВСНХ Ю. Ларин: «Теперь, когда все народное хозяйство должно явиться одним целым, понятие о сравнительной доходности или бездоходности делается бессмысленным. Теперь речь может идти только о том, на сколько предметов сколько дней нам нужно будет затратить в известном производстве». Но замена денег какими-либо «трудовыми единицами» («тредами») не получила поддержки.
Об авторе