Архив категорий Литература

М. И. Цветаева, самый яркий и значительный русский поэт первой половины 20 столетия.

Кто создан из камня, кто создан из глины, —

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело — измена, мне имя — Марина,

Я — бренная пена морская.

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволие.

Меня — видишь кудри беспутные эти? —

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной — воскресаю!

Да здравствует пена — веселая пена —

Высокая пена морская!

Так писала М. Цветаева о своем имени и о себе. Все в ее личности и в поэзии, а для нее это нерасторжимое единство, резко выходило из общего круга обычных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила и самобытность ее поэтического слова, и обреченность жить не в основном потоке своего времени, а рядом с ним. Со страстной убежденностью провозглашала она свой жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни от времени, ни от среды.

М. Цветаева родилась в Москве, в высококультурной семье, преданной интересам науки и искусства. Отец ее, Иван Владимирович Цветаев, профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед, стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств. Сейчас у входа в музей есть мемориальная доска в его честь, как основателя, собирателя и долголетнего хранителя музейных ценностей. Мать Марины была талантливой пианисткой, но умерла рано, в 1906 году, и воспитание двух дочерей — Марины и Анастасии — стало делом отца. Он дал детям основательное образование, знание европейских языков, поощрял знакомство с классиками отечественной и зарубежной литературы и искусства. С 16 лет Марина самостоятельно жила в Париже, где прослушала в Сорбонне курс старофранцузской литературы.

Уже в 6-летнем возрасте М. Цветаева начала писать стихи, и не только по-русски, но и по-французски, по-немецки. А когда ей исполнилось 18 лет, выпустила первый свой сборник «Вечерний альбом» (1910). Книга была замечена многими критиками, одним из первых на нее откликнулся Валерий Брюсов, строгий судья поэтического вкуса, отметив красоту стиха. Никто даже не подозревал о юном возрасте автора.

Появление книги М. Цветаевой приветствовал поэт, критик, художник Максимилиан Волошин, живший в то время в Москве. Он даже посетил юную поэтессу у нее дома. Непринужденная и содержательная беседа о поэзии положила начало их дружбе — несмотря на большую разницу в возрасте. М. Цветаева несколько раз приезжала к Волошину в Коктебель. Много лет спустя она вспоминала о своем пребывании в этом пустынном тогда уголке восточного Крыма, как едва ли не о самом счастливом времени своей жизни. Впоследствии памяти поэта она посвятила проникновенный цикл лирических стихотворений и воспоминании «Живое о живом».

После первого сборника стихов М. Цветаевой последовали другие, изданные при содействии друга юности С. Эфрона, за которого она вскоре вышла замуж. Марина была уверена в своих творческих силах, в своем поэтическом успехе:

Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знаю я, что я — поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет…

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

В дальнейшем судьба М. Цветаевой сложилась трудно, неблагополучно и трагически, но жила она своим творчеством, оно было главным делом ее жизни. «М. Цветаева, — как писала Анна Саакянц, — была поэтом именно в первородном, восходящем к мифологии понимании… Во всем, что она написала… рассыпано множество блистательных афоризмов, крылатых выражений, метких мыслей, парадоксов…» Ее стихи, самые разные, торжественные, праздничные, мелодичные, распевные, лирические, со всей яркостью и неповторимостью самобытного дарования, стали прекрасной частью русской поэзии.

Е. А. Баратынский, русский поэт, друг А. С. Пушкина и А. А. Дельвига. С Дельвигом он подружился, они даже вместе снимали квартиру, в 1819 году, когда Баратынский поступил в лейб-гвардии Егерский полк, стоявший в Петербурге. Дельвиг и познакомил Баратынского с Пушкиным и со всем пушкинским кругом литераторов. Но Пушкин был сослан, а Баратынский в 1820 году был направлен в Нейшлотский полк в Финляндию. Поэт полюбил суровую природу Финляндии, там им была написана поэма «Эда», которую А. С. Пушкин считал «образцом грациозности, излишества и чувства». Особенно восхищали Пушкина описания природы:

Суровый край, его красам

Пугался, дивятся взоры;

На горы каменные там

Поверглись каменные горы;

Синея, всходит до небес

Их своенравные громады.

На них шумит сосновый лес;

С них бурно льются водопады…

Но тяготы подневольного положения, невозможность распорядиться своей судьбой отвратили Баратынского от военной службы, в январе 1826 года он вышел в отставку. На это решение повлияло и декабрьское восстание, кончившееся гибелью и заточением близких Баратынскому людей:

… Я братьев знал, но сны младые

Соединили нас на миг.

Далече бедствуют иные,

И в мире нет уже других…

Когда А. С. Пушкин вернулся из ссылки, их отношения, как говорил Баратынский, стали «короче прежнего». Пушкин, едва ли не первому дал читать Баратынскому книгу с произведениями, написанными в золотую пору Болдинской осени. «Повести Белкина», «Борис Годунов» привели Баратынского в восхищение. 7 апреля 1829 года Пушкин подарил Баратынскому «Полтаву», экземпляр которой с дарственной надписью сохранился. Сохранился и черновик произведения, в котором во второй песне мы легко узнаем блестяще схваченный Пушкиным профиль Е. Баратынского.

Женившись в 1826 году, Баратынский построил для семьи дом в подмосковном имении Мураново, который сейчас является музеем. Дом, связанный и с другим замечательным русским поэтом — Ф. И. Тютчевым посещается всеми, кому дорого наше прошлое.

В 1831 году умер Дельвиг, смерть которого потрясла Баратынского, не меньше и смерть Пушкина в 1837 году. Его природная склонность к меланхолии, замкнутости стала проявляться более резко и в стихах, и в жизни. Однако в последнее десятилетие жизни Баратынский создал психологически тонкие, самые значительные свои стихи, которые сделали его в глазах потомков поэтом-философом. Сборник Е. Баратынского «Сумерки» вышедший в 1842 году, — это трагические и глубочайшие образцы русской лирики.

Сейчас стихи Е. Баратынского издаются довольно часто и пользуются любовью читателей. Сбылось предсказание поэта, выраженное в скромных и гордых стихах:

Мой дар убог, и голос мой не громок,

Но я живу и на земле мое

Кому-нибудь любезно бытие:

Его найдет далекий мой потомок

В моих стихах, как знать? душа моя

Окажется с душой его в сношении

И как нашел я друга в поколении,

Читателя найду в потомстве я.

Ю. В. Друнина — известная русская поэтесса, стихотворения, поэмы и проза которой хорошо известны многим читателям. Пронизанные нежностью и теплом, болью и достоинством, ее произведения были созданы на протяжении творческого пути длиной всего лишь в полвека. Особое место занимают стихи, посвященные незабываемым дням Великой Отечественной войны, когда поэтесса… «ушла из детства в грязную теплушку, в эшелон пехоты, в санитарный взвод».

В 1977 году Ю. Друнина выпустила сборник «Не бывает любви несчастливой», за который получила Государственную премию РСФСР имени М. Горького. Предлагаются выдержки из проникновенно написанного Борисом Слуцким предисловия к сборнику: «… Девятнадцатилетняя московская школьница, девочка из учительской семьи, мучаясь в госпиталях с тяжелым ранением от боли и бессонницы, от жалости и любви к погибшим товарищам, написала стихотворение, уже давно неотделимое от военной поэзии, но и от войны, вошедшее не только в хрестоматии, но и в народную память:

Я только раз видела рукопашный,

Раз — наяву, и тысячу — во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Когда Друнина написала эти 4 строчки, она стала поэтом. А когда она нашла в себе мужество зачеркнуть длиннейшее, по ее уверению, стихотворное объяснение, предваряющее это четверостишие, и оставить только четыре — и не более — строки, Друнина стала поэтом-профессионалом. Сила выражения и краткость — рано определившиеся качества — сопровождают с тех пор лучшие стихи Друниной.»

«… Московская девушка, брошенная в боевые порядки пехоты, нашла в себе силу духа, чтобы делать черную, страшную, боевую работу санитарки, и силу таланта, чтобы свой страх и свое бесстрашие, свою слабость и свою силу, свой подвиг перелить в вечную бронзу стиха…»

«Лучшие из старых стихов Друниной выдержали испытание временем. Лучшие из новых это испытание выдерживают».

У Друниной огромная аудитория — несколько читательских поколений — солдаты, дети солдат и в самое последнее время уже внуки солдат. Это потому, что поэт пишет о непреходящих человеческих ценностях — любви, товариществе, мужестве и доброте. И еще потому, что она никогда не отталкивается от молодого и незнакомого, в какие бы странные, с точки зрения моды 45-го года, одежды оно ни было облечено.

Через все творчество поэта проходит тема любви — к однополчанам и товарищам, к близкому другу, к Родине. Лучший из поздних сборников Друниной так и называется: «Не бывает любви несчастливой…»А в нем есть такое стихотворение:

Я не привыкла, чтоб меня жалели,

Я тем гордилась, что среди огня

Мужчины в окровавленных шинелях

На помощь звали девушку — меня.

Но в этот вечер, мирный, зимний, белый,

Припоминать было не хочу,

И женщиной, растерянной, несмелой,

Я припадаю к твоему плечу.

Война Друниной была победной, любовь — счастливой…»

20 ноября 1991 года Юлия Друнина трагически ушла из жизни.

Б. Л. Пастернак — поэт большого и своеобразного дарования. Отец его Л. О. Пастернак, был известный художник, мать Р. И. Кауфман, пианистка, внушила сыну любовь к музыке. Увлеченность музыкой, близость к известным художникам, бывавшим в доме Пастернаков, интересы этой среды — всем этим было наполнено детство поэта. Закончив гимназию в 1908 году, Б. Пастернак поступил в Московский университет, философское отделение которого он закончил в 1913 году. В это время он начал писать стихи.

В судьбе Б. Пастернака нет последовательности и постепенности. Он добился успеха как начинающий композитор, его сочинение хвалил сам Скрябин. Но, добившись успеха, он бросил музыку и ушел в философию. Здесь его также ждал успех и признание немецких философов. Однако успех, которому позавидовали бы многие, испугал Пастернака и он ушел в поэзию, которая была его судьбой, хотя и не принесла ему ничего из того, что мы называем жизненными благами.

Первые стихи Б. Л. Пастернак напечатал в 1914 году в сборнике «Лирика», с этого времени поэзия становится главным и единственным делом его жизни. В середине 1920-х годов он обратился к историко-революционной теме и создал широкие лирико-эпические полотна — «Девятьсот пятый год» и «Лейтенант Шмидт», которые заняли видное место в послереволюционной литературе. В первые воссозданы революционные события, показан восставший народ; во второй изображен вожак, поднятый на гребень восстания. Здесь поэта заинтересовала судьба личности в революции. В стихотворении «После грозы» (1958 год) выражена авторская точка зрения на соотношение исторического события и личности:

Не потрясения и перевороты

Для новой жизни очищают путь,

А откровения, бури и щедроты

Души воспламененной чей-нибудь.

То есть не безликая масса, а «воспламененные души» творят историю.

Самыми трудными для творчества Б. Пастернака стали 1930-е годы. Поэт мало и с трудом печатался. Он решил заняться переводами. Начатая в 1934 году, эта работа продолжалась практически до последних дней его жизни. Замечательные переводы грузинских поэтов, Шекспира, Гете, Шиллера, Рильке, Верлена принесли ему известность.

Поэтический мир Б. Пастернака предстает перед читающим его стихи во всем богатстве ассоциаций, которые обновляют понимание знакомых предметов и явлений, во всей динамичности сменяющихся картин природы в жизни человека, во всей самобытности характера художника. Слова играют, перетекают друг в друга, меняя смысл, как меняется красочный спектр цветов на переливающейся под солнцем пленке мыльного пузыря:

Намокшая воробушком

Сиреневая ветвь.

Или:

Весна, я с улицы, где тополь удивлен,

Где даль пугается, где дом упасть боится,

Где воздух синь, как узелок с бельем

У выписавшихся из больницы…

Б. Пастернак смело вводит в поэтическую речь «язык улицы», прозаичные, характерные словечки, передающие колорит времени. Проза Б. Пастернака столь же образна, так же воздушна, как его поэзия. Ранняя проза писателя — «Охранная грамота» (1931), «Воздушные пути» (1933) — автобиографична.

Много лет трудился Б. Л. Пастернак над романом «Доктор Живаго», который можно назвать главной книгой его жизни.

Утверждение, что «не потрясенья и не перевороты» очищают «путь для достижения истории», проявилось в романе с достаточной определенностью. Революция, по мнению Пастернака, принесла народам России неисчислимые страдания. Писатель был убежден, что страшные репрессии, убийство миллионов ни в чем неповинных людей ничем не могут быть оправданы.

Публикация романа и присуждение Пастернаку Нобелевской премии в 1958 году вызвали в Советском Союзе политический скандал. Пастернака исключили из Союза писателей, в печати была организованна его травля от имени литературной и советской общественности, требовавшей высылки автора из страны. Пастернак вынужден был отказаться от премии и подписать «покаянное» письмо. Все эти обстоятельства ускорили его кончину.

А. А. Тарковский — крупный русский поэт, первоклассный мастер стиха. Тон его поэзии драматически напряжен, приподнят, порою даже возвышен и торжественен. Он остро чувствовал чудо жизни и ее трагизм, постигал ее тайны с трезвой проницательностью ученого и вдохновенным прозрением художника:

Я человек, я посредине мира,

За мною мириады инфузорий,

Передо мною мириады звезд.

Я между ними лег во весь свой рост —

Два берега связующее море,

Два космоса соединивший мост.

В жизни А. Тарковский был прост, естественен, заже застенчив, и абсолютно лишен того эгоцентризма, которым бывают поражены служители муз. Никакой величавости, никакой дистанции. Он любил юмор, в кругу друзей мог позволить себе шалость, умел хохотать, как ребенок. Он был так заразительно жизнелюбив, что рядом с ним вы ощущали крылья за спиной, о которых не подозревали. Он преданно и сильно любил музыку, был тонким и глубоким ее ценителем, его фонотека могла соперничать с его незаурядной библиотекой.

А. Тарковский очень любил книгу, хорошо знал мировую литературу, сам казался живой энциклопедией. Предупредительный, отзывчивый, не ведающий, что такое тщеславие и зависть, он был благороден, обаятелен и добр. Но не в ущерб правдивости. Он был нетерпим к несовершенным, неистинным произведениям. Однако он старался и умел найти в таких случаях необходимую форму для своего приговора. А если перед ним оказывался слишком ранимый автор, то мог и вовсе промолчать, перевести разговор на Пушкина, Тютчева или предложить послушать новую пластинку.

Он был истинным интеллигентом, что большая редкость в наши дни.

В чертах его лица удивительнейшим образом сочетались мужественность и мягкость, мудрость и детскость. Он был красив.

Жизнь А. Тарковского охватила чуть ли не весь 20 век. Его детство прошло в Елизаветграде (ныне Кировоград), где он еще подростком увидел приехавших на выступления известных поэтов Федора Сологуба, Константина Бальмонта, Игоря Северянина. Учился Арсений в гимназии, в музыкальной школе. В 17 лет он приехал в Москву и попал в своеобразную искрометную среду молодой литературы в редакции газеты «Гудок». Здесь начинали Булгаков и Олеша, Катаев, Ильф и Петров. В 1928 году А. Тарковский впервые опубликовал стихи в периодической печати.

Первые опыты стихотворного портрета Тарковский сделал на фронте, в армейской газете, стремясь оперативно откликнуться на конкретный пример воинской доблести, запечатлеть живую личность, сохранить черты погибшего в бою солдата, офицера. После ранения в 1943 году он лишился ноги, но инвалидом его нельзя было назвать. Он игнорировал увечье, никогда ничьей поддержки не просил, сам всегда бросался на помощь. В 1946 году была уничтожена первая книжка его стихотворений. Поэт держал в руках верстку, книгу почти успели отпечатать, и вдруг … Жданов разгромил Зощенко и Ахматову, книжку Тарковского как безыдейную отправили под нож. Тяжелая травма для поэта, к сорока годам решившего наконец предстать перед читателями. Настолько тяжелая, что он долгие годы и слышать не хотел о возможности публиковать свои стихотворения. Он замкнулся, много и блистательно работал над переводами восточных и европейских поэтов. Тарковского ценили как одного из лучших современных переводчиков, но мало кто знал, что он — поэт. Лишь в 1962 году вышла его книжка стихов «Перед снегом». Поздний его дебют состоялся почти одновременно с режиссерским дебютом его сына, Андрея, выпустившего фильм «Иваново детство».

Время, выпавшее на долю Тарковского, одно из самых сложных и спорных. На его глазах не раз сменялась поэтическая «иерархия», вспыхивали и гасли истинные и дутые литературные репутации. Тарковский же оставался на долгие десятилетия вне литературного процесса, хотя писать продолжал. Творчество неостановимо. Писал как бы для себя, стараясь не реагировать на теоретические и политические сражения в литературе, охраняя свою «самость» от всего чуждого, правящего.

Власть от века есть у слова.

И уж если ты поэт

И когда пути другого

У тебя на свете нет,

Не описывай заранее

Ни сражения, ни любви,

Опасайся предсказаний,

Смерти лучше не зови:

Слово только оболочка,

Пленка жребиев людских,

На тебя любая строчка

Точит нож в стихах твоих.

«Поэзия, — говорил А. Тарковский, — порой не только предвосхищает судьбу, но и воздействует на нее… Сила поэтического слова содержалась уже в народных заговорах, нашептываниях. В поэзии присутствует нечто магическое — не на шарлатанском, а на самом высоком уровне, когда создается мощная поэтическая реальность, как великий эпос».

Его поэзия именно такова: строга, высока и серьезна.

В конце жизни у А. Тарковского вышла книга «От юности до старости», за которую ему была присуждена Государственная премия. Она оказалась посмертной — поэт не дожил до нее нескольких месяцев.