Военные успехи русской армии в конце 18 столетия вновь прославили империю, однако особой заслуги Павла Первого в этом не было. Напротив, своими непоследовательными действиями император мог привести страну к неминуемому поражению.
В результате бурного развития событий во Франции к власти пришел Наполеон Первый Бонапарт. Его армия, многочисленная и хорошо организованная, почти не знала поражений, в связи с чем Наполеон претендовал на мировое господство. Покоряя одну за другой страны Европы, Бонапарт рассчитывал поднять дух нации после пережитых потрясений (а заодно восстановить хозяйство и избавиться от нежелательных влияний соседних государств).
В 1798 году Наполеон предпринял поход на Египет, находившийся тогда в сфере интересов англичан, и попутно захватил в Средиземном море Мальту. Этот остров находился под покровительством российского императора, что вынудило Павла Первого развязать войну против Франции. В том же году Павел Петрович объявил Европе о своем решении вступить в антифранцузскую коалицию, сформированную Австрией, Великобританией, Неаполем (в ту пору — самостоятельным городом-государством на Апеннинском полуострове) и бывшим противником России — Османской империей.
На суше русским войскам надлежало действовать против французов в союзе с австрийцами, а на море все операции русского флота должны были выполняться совместно с турками. Турки пользовались тем, что им предстоит сражаться с адмиралом Ф. Ф. Ушаковым, имя которого всего несколько лет назад повергало в ужас Селима Третьего. Султан приказал своим флотоводцам прилежно учиться у русских и тщательно запоминать каждое замечание Ушакова.
При взятии с моря крепости Корфу, находившейся в руках французов, впервые в мировой истории адмиралу Ушакову удалось обойтись только силами флота, не высылая десанта на сушу. Победа вызвала ликование среди союзников и подняла боевой дух русских. А. В. Суворов, услышав об этой операции, по-доброму позавидовал Ушакову и подосадовал: «Зачем не был я при Корфу хотя мичманом».
Тем не менее Суворов, которого Павел Первый в начале войны вернул в ряды действующей армии, вновь отличился на полях сражений. Император намеревался полностью подчинить действия Суворова австрийскому командованию, однако тактика австрийцев фельдмаршала не устраивала. К тому же он привык действовать в бою свободно. Александр Васильевич настаивал на том, чтобы русские войска действовали по его плану, и в конце концов получил на это согласие Павла Первого. Австрия и Англия сами потребовали, чтобы Суворов руководил союзными войсками (командование ими фельдмаршал принял в апреле 1799 года).
Всего за полтора месяца фельдмаршал изгнал французов из Северной Италии. Среди наиболее важных сражений этой войны историки называют битву при реке Адде, состоявшуюся 15 — 17 апреля 1799 года. Наполеоновская армия понесла настолько серьезные потери, что без боя оставила города Турин и Милан. 4 июня последовал марш-бросок русских войск к реке Треббии: 80 верст армия преодолела за 36 часов и нанесла сокрушительный удар по противнику. Затем произошла битва на реке Нови, после чего Павел Петрович приказал русским войскам отдавать Суворову почести, полагавшиеся раньше только императору.
С каждой новой победой все четче обрисовывались истинные цели союзников: Австрия рассчитывала захватить освобожденные от французов территории. С определенного момента дальнейшее пребывание русских в Италии стало для союзников невыгодным. В августе 1799 года австрийцы пошли на предательство, оставив без поддержки корпус А. Римского-Корсакова, разбитый французскими войсками, которые обладали численным превосходством.
Суворов, узнав о трудном положении Римского-Корсакова, поспешил ему на помощь. Дорожа каждым днем, фельдмаршал избрал кратчайший путь — через Сен-Готардский перевал в швейцарских Альпах. «Русский штык прорвался через Альпы» и, хотя и с запозданием, нанес поражение французам. Потери противника в четыре раза превзошли потери русских. Один из лучших полководцев Наполеона, генерал А. Массена, клялся, что готов обменять славу всех своих походов за один альпийский переход Суворова. Павел Первый произвел Александра Васильевича в генералиссимусы.
Генералиссимус — высшее звание в российской армии. До Суворова его удостоились лишь три человека — А. С. Шеин, А. Д. Меншиков и Антон Брауншвейгский. Только воевода Шеин носил этот титул по праву, то есть за реальное военное достижение: в 1696 году благодаря его умелым действиям войска Петра Первого взяли крепость Азов.
С 1 ноября 1799 года переписка с генералиссимусом велась не в виде указов, а в форме «сообщений» — так император выразил уважение к семидесятилетнему полководцу за переход через Альпы. Однако Павел Первый не мог забыть прежних разногласий с Суворовым и вынашивал план наказать строптивого старика. Император отменил торжественную встречу Суворова, приказав ему прибыть с фронта в Петербург ночью, тайно. Возможно, обида на такую несправедливость сказалась на здоровье Суворова. 6 мая 1800 года генералиссимус скончался.
Однако для российского самодержца эта потеря уже не имела большого значения. В 1800 году Павел Первый разорвал союз с Австрией, помня о ее предательстве. Спустя недолгое время Россия прекратила дипломатические отношения с Британией, которая не оказывала русским войскам обещанной помощи. В отместку бывшим союзникам русский император заключил перемирие с Францией, что обусловило скорую победу Наполеона: в отсутствие русских никакая другая армия не представляла для Бонапарта реальной угрозы.
Павел Первый стал готовиться к новой войне — теперь против австрийцев и англичан. Он заранее заручился поддержкой Пруссии, Швеции и Дании. Действовать против англичан на море российский император не решился, оставив эту задачу датчанам и шведам. Зато он собрался подорвать могущество Британской империи, вторгшись в близко расположенную к России богатейшую колонию англичан — Индию. Из донских казаков было спешно сформировано войско, но едва оно двинулось к Оренбургу, как правительство отозвало его назад. Причиной изменения планов послужил дворцовый переворот.
Недовольные ущемлением своих прав и опасавшиеся новых причуд непредсказуемого императора, дворяне в начале 1800 года организовали заговор, во главе которого первоначально стоял вице-канцлер Н. П. Панин. В дальнейшем ключевой фигурой в этом рискованном предприятии стал петербургский губернатор граф Петр Алексеевич Пален, которому удалось успешно привлекать на сторону заговорщиков новых людей, соблюдая при этом полную конспирацию. Принималось в расчет и то, что Павел Первый доверял Палену.
Неосторожным поведением Н. П. Панин вызвал подозрение у канцлера Ф. В. Ростопчина. Не имея полной уверенности, Ростопчин все же счел нужным настроить императора против вице-канцлера. Панина едва не отправили в ссылку: Пален с большим трудом смог защитить вице-канцлера перед Павлом Первым, обвинив Ростопчина в интригах. С этого момента все нити заговора находились в руках петербургского губернатора.
Пален вел рискованную игру. Он сообщил императору, что заговор действительно существует, не упоминая, разумеется, о своем участии в нем. Граф понимал, что Павлу открылось достаточно подозрительных фактов, которые нельзя объяснить одними лишь интригами Ростопчина. Учитывая эти обстоятельства, он решил не разубеждать императора, а наоборот, укреплять его в подозрениях, выставляя в роли главного противника подставное лицо.
В качестве такого лица Пален выбрал императрицу. Павел Первый всегда боялся, что с ним когда-нибудь расправятся так же, как с отцом — Петром Третьим. Исходя из этого Пален полагал, что его ложь будет более правдоподобной, если придуманный сценарий заговора во всех подробностях окажется аналогичным схеме переворота 1762 года. В доверительной беседе граф поделился с Павлом Первым своими подозрениями относительно того, что Мария Федоровна может выступить организатором заговора против его величества. Павел Петрович, всегда относившийся к супруге настороженно, принял эту версию всерьез. (Некоторые историки склонны считать, что Мария Федоровна действительно собиралась свергнуть супруга. В пользу этого предположения говорит тот факт, что позднее она заявила о своих претензиях на трон и попыталась оттеснить сына — Александра Первого — от управления страной).
Павел Первый усилил личную охрану в Михайловском замке (дворце), который он считал самым безопасным для себя местом: здесь, если верить легенде, императору явился однажды архангел Михаил. В целях безопасности царь оставил на императорской кухне только одну кухарку, которая готовила обед лично для него (по его мнению, это исключало вероятность отравления через пищу).
Сам Пален становился в глазах мнительного императора все более подозрительной личностью. Павел Первый отдалил от себя Палена, приблизив опального Ростопчина. Для Палена это послужило сигналом к началу действий.
9 марта 1801 года Пален встретился с наследником — Александром Павловичем, — которого он давно подготавливал к участию в перевороте. Датой, наиболее удобной для осуществления заговора, великий князь назвал 11 марта — в этот день на внутренний караул в Михайловском замке заступал 3-й Семеновский батальон, сформированный из преданных наследнику людей. Фактически батальон выполнял функции личной гвардии Александра Павловича. Этих солдат предполагалось использовать в качестве военной силы в случае непредвиденного нарушения планов заговорщиков.
Павел Первый, в свою очередь, полагал, что теперь знает всех своих противников и может расправиться с ними (в их число он занес, вероятно, и Палена). 11 марта, отходя ко сну, император произнес в присутствии домочадцев: «Завтра полетят головы». Пален опередил Павла. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года заговорщики проникли в Михайловский замок и убили императора: смертельный удар был нанесен табакеркой. Освободившийся трон занял, как и планировалось, старший сын Павла Первого Александр Первый, открывший новую страницу в истории российской монархии.