Архив категорий Октябрьская революция

Автор:admin

Брестский мир. Рождение Красной армии.

Декрет о мире привлек на сторону большевиков солдатские массы. Но достижение мира как такового не приблизил. Наступил лишь полный развал старой русской армии: к 16 (29) ноября 20 из 125 фронтовых дивизий заключили перемирие с противником, а большинство остальных фактически прекратили боевые действия. И начались разборки «революционных солдат» с офицерами и генералами. 21 ноября (4 декабря) смещенного Совнаркомом с поста командующего Ставкой генерала И. И. Духонина подняли на штыки в присутствии прапорщика Н. В. Крыленко, назначенного Смольным новым главковерхом.

Из всех воюющих сторон первой откликнулась кайзеровская Германия, еще в 1916 году перешедшая на «карточки», по которым распределяли хлеб, маргарин и прочее. Согласившись на сепаративные переговоры, большевистская сторона вынужденно сдавала одну позицию за другой. Немецкая сторона отвергла и утопический «мир без аннексий и контрибуций», и слишком длительный — 6 месяцев — срок перемирия.

Стратегия германского военно-политического блицкрига — быстрый сепаративный мир. Тактика большевиков сводилась к заключению долгого перемирия в надежде на мировую революцию. О перемирии договорились лишь на период с 4 (17) декабря 1917 года по 1 (14) января 1918 года — немецкая стратегия оказалась сильнее. Но определенного успеха все же достигли — Россия вышла из войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией. 12 (25) декабря начались переговоры о мире. С 27 декабря советскую делегацию возглавлял Л. Д. Троцкий.

Наряду с российской в переговорах участвовала и делегация  Украинской Рады. Вбивая геополитические клинья в российско-украинские отношения и пытаясь обеспечить дополнительное давление на правительство в Смольном, немцы и австрийцы соглашались на передачу Раде оккупированных ими территорий восточнее Буга и южнее линии Пинск — Брест-Литовск. Запад в лице Тройственного союза делал «самостийную» Украину оружием против России. 

Бумерангом вернулась к большевикам и принятая ими «Декларация прав народов России». Австро-германская сторона протаскивала свое право на аннексию под «соусом» большевистских установок: «Так как русское правительство в соответствии со своими принципами уже провозгласило для всех без исключения народов, входящих в состав русского государства, право на самоопределение вплоть до отделения, то оно принимает к сведению заявление, в которых выражена воля народов, населяющих Польшу, Литву, Курляндию и часть Эстонии и Лифляндии, об их стремлении к полной государственной самостоятельности и выходу из русского государства».

Немецкие дипломаты заявили также о наличии у них документов, свидетельствующих о желании данных областей перейти под протекторат кайзера. 5 (18) января Советам был предложен германский проект мирного договора, по которому от бывшей Российской империи отторгались территории общей площадью около 160 тысяч квадратных километров.

Троцкий предпринял неудачную попытку отодвинуть позорный мир, выразившуюся в его знаменитой, ославленной как «предательская» позиции: «Войну прекращаем, армию демобилизуем, но мира не подписываем».

Председателем Троцкий не был, он лишь следовал официальной линии ЦК РСДРП(б): «Отказываясь от войны и демобилизуя армию, мы лишаем германцев возможности наступать, так как Гинденбург не сможет заставить немецких солдат идти в наступление против пустых окопов. Такая позиция также даст выгоду во времени, а если будет необходимость, то для нас никогда не поздно будет заключить явно аннексионный мир». Эти установки были закреплены (несмотря на возражения Ленина, Зиновьева, Сталина, Свердлова, настаивавших на немедленном заключении мира) в решениях Третьего съезда Советов.

Однако в итоге большевики опоздали с заключением «аннексионного мира». 18 февраля 1918 года немцы перешли в наступление, 19 февраля заняли Двинск и Полоцк и начали  продвижение к столице, практически не встречая сопротивления и игнорируя советские предложения о возобновлении переговоров. 23 февраля Петроград получил новый ультиматум, по которому большевики в течение трех дней должны были выехать в Брест-Литовск для подписания договора фактически на немецких условиях и ратифицировать его в течение двух недель.

Никаких серьезных побед рабоче-крестьянской армии, созданной декретом СНК 15 (28) января 1918 года, в этот день не наблюдалось. Они появились задним числом как часть официальной советской мифологии. Лишь чуть более правдоподобна версия о массовой записи в Красную армию, которая якобы, началась 23 февраля 1918 года. Этот день был объявлен праздником 23 февраля 1924 года под влиянием необходимости политической борьбы с Троцким.

В действительности от принятого 21 февраля Совнаркомом декрета «Социалистическое отечество в опасности!» до реальных первых побед Красной армии путь оказался гораздо длиннее. Большую роль в начавшемся процессе создания новой «рабоче-крестьянской» Красной армии начали играть офицеры и генералы старой царской армии. К августу 1920 года советской власти служили свыше 48 тысяч офицеров, более 10 тысяч военных чиновников и около 14 тысяч врачей. К концу Гражданской войны и интервенции они составляли треть комсостава Красной армии и флота.

В числе таких генералов и офицеров находились М. Д. Бонч-Бруевич, И. И. Вацетис, А. А. Брусилов, С. С. Каменев, А. А. Самойлов, А. М. Зайончковский, Б. М. Шапошников, Ф. Ф. Новицкий, А. И. Егоров, А. И. Корн, Д. М. Карбышев и другие. Генералы А. Н. Николаев, А. В. Станкович, А. В. Соболев были захвачены «белыми» и казнены (первые два посмертно удостоены ордена Красного Знамени). И количественно, и главное — качественно старая царская армия была представлена у «белых» гораздо слабее.

Большая часть прежнего офицерства и генералитета приняла сторону «красных», лишь когда они аннулировали «похабный» Брестский мир. Заключенный под сильным давлением В. И. Ленина (в случае продолжения войны с Германией вождь грозил отставкой). Брестский мир и правда был для России более чем позорным. Россия потеряла Финляндию, Польшу, Литву, Латвию, Эстонию, Закавказье, Крым, Украину.

Нарушивший большевистские предписания и спасший Балтийский флот от интернирования адмирал Щастный был расстрелян. Черноморский флот затопили. Оккупированные территории России и Белоруссии оставались у немцев в качестве залога выполнения договора. На страну налагалась контрибуция в 6 миллиардов марок золотом плюс репарации в 800 миллионов рублей золотом. Пришлось подписать и кабальный торговый договор, превращавший республику Советов в источник сырья для Тройственного союза.

Автор:admin

«Триумфальное шествие советской власти»

Победа большевиков в столице (где подпольное правительство из части оставшегося на свободе кабинета А. Ф. Керенского действовало до 16 октября) не означала завоевания всей страны. Противники без боя не сдавались, но силы были не равны. Против угрожавшего Петрограду корпуса П. Н. Краснова (единственной силы, сагитированной Керенским на вооруженную поддержку) в 1,5 тысячи человек, бронепоезда и 18 орудий бросили 10 тысяч солдат, матросов и красногвардейцев-рабочих. 30 октября все было кончено: Керенский бежал, а Краснова арестовали и отпустили под «честное офицерское слово» не воевать больше с Советами.

Подавили и попытку контрмятежа в Петрограде 29 октября, где главной вооруженной силой выступили почти совсем еще безусые юнкера. Они стали живым «пушечным мясом» «контрреволюционных» сил в Москве, где восстание приняло затяжной (28 октября — 3 ноября) и кровопролитный характер. Только после артиллерийского обстрела Кремля над второй и будущей главной столицей республики Советов стало развеваться красное знамя.

Переход власти к большевикам по всей стране стали именовать «триумфальным шествием советской власти». На самом деле сравнительно бескровно и быстро им удавалось победить лишь там, где их партия преобладала и руководила деятельностью Советов — в промышленных городах Центрального района и частично Урала и Сибири (Иваново-Вознесенск, Владимир, Рязань, Омск, Красноярск). В Поволжье и других регионах, где в Советах значительное число мест имели эсеры, процесс происходил более драматично и кровопролитно; с боями новая власть утверждалась в Костроме, Калуге, Астрахани, Саратове, Казани.

Однако факт провозглашения власти Советов и признания ленинского Совнаркома (именно это раньше и толковалось как «триумфальное шествие») на самом деле не означал перехода к большевикам всей полноты власти. Во многих населенных пунктах друг другу противодействовали сразу несколько политических вооруженных группировок, каждая из которых считала себя «властью». Так, в Красноярске после официальной «победы» Советов насчитывалось сразу несколько правительств: коммунистов, согласных с Лениным; коммунистов с ним не согласных (верных прежнему курсу «демократической коалиции»); эсеров-максималистов; правых меньшевиков; государственной думы (которой никто не подчинялся, но и не разгонял) и обеспечивавшего минимальный порядок городского гарнизона. На окраинах бывшей империи (прежде всего, в городах Украины и Средней Азии) советская власть утверждалась только там, где было активно русское население. В Закавказье Советам удалось утвердиться только в Баку.

Установлению связи между городами и населенными пунктами препятствовала забастовка железнодорожного профсоюза (Викжеля), которая вызвала первый политический кризис внутри партии «триумфаторов» и закончилась отставкой Л. Б. Каменева с поста председателя ВЦИК и заменой  его Я. М. Свердловым. В основе этого конфликта лежало нежелание «твердых» большевиков во главе с Лениным идти на какой-либо политический компромисс с партиями и силами (эсеры, меньшевики), которые формально относились к одному «левому» социалистическому лагерю. Революционный  радикализм и твердость предопределили победу большевиков. Эти же качества сделали практически неизбежной гражданскую войну.

Выборы в Учредительное собрание прошли, как и было назначено еще кабинетом А. Ф. Керенского, 12 ноября 1917 года. Большевики, как и обещали, выборов не сорвали, но всячески оттягивали начало работы новоизбранного парламента революционной России. В результате им удалось максимально приблизить даты начала работы и Учредительного собрания, и Третьего Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов.

Снижение возрастного ценза избирателей на выборах в Учредительное собрание до 18 лет во многом предопределило победу социалистических партий. Из 703 депутатов парламента 229 были эсерами, 168 — представляли большевиков, 39 — левых эсеров, 17 — кадетов и 16 — меньшевиков. За социалистические партии проголосовало абсолютное большинство (83 процента) населения России. Фактически социалистическая революция в России победила не 25 — 26 октября (7 — 8 ноября), а 12 (25) ноября. Однако социалистические партии уже к моменту выборов были более чем далеки от желания искать реальные компромиссы и вести конструктивный диалог.

Практически все «соглашательские» элементы внутри и большевистской, и эсеровской партий находились в изоляции. В условиях очередного потенциального «двоевластия» все решали политическая воля (к насилию) и вооруженная поддержка (инструмент насилия). В день открытия собрания — 5 января 1918 года — эсеровское большинство «Учредилки» фактически получило ультиматум от второй по численности собранных голосов партии.

Эсеры оказались в политической ловушке. Проголосовав за предложенный ВЦИКом и уже одобренный им текст «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», эсеры и «Учредилка» тем самым признали бы власть Советов и его исполнительный орган — Совнарком. Голосование против — признание факта, что народные партии борются за власть, а не за права трудящегося и эксплуатируемого народа. К тому же расстрел в Петрограде манифестации в поддержку Учредительного собрания (около 100 человек убито и ранено) показал серьезность намерений большевиков защищать власть. 

Во время «марафона словопрений», который длился до 5 часов утра 6 января, присутствующие в Таврическом дворце депутаты принимали подготовленные эсерами законопроекты, также содержащие положения о мире и земле. Но если у большевиков все было просто и понятно: землю — крестьянам, фабрики — рабочим, штык — в землю; то проекты эсеров содержали оговорки и обещания продолжить обсуждение. Декларацию ВЦИК так и не отвергли, но голосовать «за» не стали.

Не стали и особо возражать, когда матрос Анатолий Железняк произнес сакраментальную фразу, положившую конец «демократическому парламентаризму» в России на 75 лет: «Караул устал! Просьба очистить помещение». В ночь с 6 на 7 января большинством голосов (2 — «против», 5 — «воздержавшихся») ВЦИК принял декрет о роспуске Учредительного собрания.

Третий Всероссийский съезд Советов отменил все упоминания о «временности» органов советской власти. С этого момента все более временный и формальный характер приобретает власть самих Советов, собирающихся все реже и реже.

Автор:admin

Второй съезд Советов

Вечером 25 октября 1917 года в Смольном открылся Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Съезд закрепил тенденцию «большевизации» Советов, оформившуюся осенью 1917 года.

Среди депутатов было 390 большевиков (абсолютное большинство), 160 эсеров (включая сформировавшуюся тем же вечером фракцию левых эсеров — 98 человек), 72 меньшевика, 20 интернационалистов. Из 670 депутатов переход власти к Советам поддержали 505 человек. Подобное соотношение сил было достигнуто за счет двух наложившихся друг на друга факторов. Во-первых, большевики манипулятивно добились непропорционально высокого представительства тех Советов, где имели решающий перевес, и стремились отсекать Советы, где еще властвовали меньшевики и эсеры. Во-вторых, представители последних фактически самоустранились от низовой «советской» работы, связывая все свои политические надежды с выборами в Учредительное собрание.

«Эффект Чернова» (4 июля 1917 года, во время устроенной большевиками первой попытки переворота, рабочий из толпы крикнул «селянскому министру»: «Принимай власть, сукин сын, коли дают!» Чернов от такой власти отказался и был арестован толпой. От расстрела его спас Л. Д. Троцкий) сработал и здесь: эсеро-меньшевистская часть съезда почти в полном составе предпочла удалиться с заседания и не вступать в открытую дискуссию с оппонентами. Три избранных в президиум меньшевика вообще отказались занять свои места. Видный деятель меньшевистской партии Н. Н. Суханов впоследствии утверждал: «Уходя со съезда… мы своими руками отдавали большевикам монополию над Советом, над массами, над революцией. По собственной неразумной воле мы обеспечили победу всей «линии Ленина».

Уход депутатов был рассчитан на то, что теперь любые решения Второго съезда будут с формально-правовой точки зрения незаконными, потому что отсутствовал кворум — 2/3 числа от присутствующих на предыдущем съезде. Однако революционная ситуация обесценила все формально-правовые институты. Теперь все решал не закон, а «человек с ружьем». Первыми это осознали большевики. Троцкий сорвал громовые аплодисменты на съезде, заявив: «Восстание народных масс не нуждается в оправдании. То, что произошло, — это восстание, а не заговор… Тем, кто отсюда ушел… мы должны сказать: «Вы — жалкие единицы, вы — банкроты, ваша роль сыграна, и отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории…» Уже позднее, в 1924 году в книге «Поколение Октября», Троцкий делал важный вывод: «Марксизм нельзя по-настоящему усвоить, если нет воли к революционному действию». Председатель Петросовета именно в эти дни демонстрировал и волю, и слово. «Троцкий не горит, а зажигает, нужно видеть, как он действует на толпу! Это великий актер, честолюбец и властолюбец, любитель сильных ощущений, широких жестов, больших пожаров, он будет поджигать, и любоваться, и самолюбоваться».

После подобных речей предложение Ю. О. Мартова начать переговоры о создании общедемократического правительства (где присутствующий В. И. Ленин должен был подчиняться отсутствующему В. М. Чернову) и временно приостановить работу съезда выглядело не просто утопическим, а чрезвычайно странным. Но Мартов за одни сутки хотя бы дважды попытался вернуться к мирному ходу развития демократии в России. А тот же В. М. Чернов, председательствовавший на потенциально не менее историческом Втором Всероссийском крестьянском съезде (26 ноября — 10 октября 1917 года), опять всю работу свел к ожиданию «судьбоносного» Учредительного собрания.

Никаких компромиссов с узурпаторами-большевиками, никаких попыток дать им бой. И в результате — никакой власти. Благодаря пассивности В. М. Чернова и активности «левых эсеров» Второй Всероссийский крестьянский съезд фактически легитимизировал решения Второго Всероссийского съезда рабочих и солдатских депутатов, который в итоге собрал все-таки необходимый кворум. Поэтому знаменитые первые ленинские декреты и первое советское правительство во главе с В. И. Лениным можно считать вполне легитимным.

Депутаты съезда голосовали как на митинге, простым поднятием рук. Их голоса не подсчитывались никем из большевистского президиума. Уже в 30-е годы попали в «спецхран» анкеты большевистских депутатов съезда, показавших отнюдь не полное единодушие по ключевому вопросу о власти: лозунг «Вся власть Советам!» прямо поддержали лишь 75 процентов депутатов; 13 процентов большевиков устраивал лозунг: «Вся власть демократии!»; 9 процентов выступили за широкую демократическую коалицию.

«Невероятно, но на съезде, с которого началась «эпоха социализма» в России, не свершилось ничего социалистического. Большевики просто дозволили крестьянам поделить землю, а солдатам дали понять, что зимовать в окопах необязательно. Более того, они предоставили гарантию, что в срок проведут выборы в Учредительное собрание (иного им не оставалось)». Первыми документами новой советской власти стали написанные Лениным декреты о мире и земле.

Декрет о мире выглядел как обращение к народам и правительствам воющих стран, провозглашавшее «немедленный мир без аннексий и контрибуций», и отказ от «тайной дипломатии». Это был пропагандистский документ взрывного действия. Фактически большевики поражение своей страны в мировой войне обменивали на перспективу мировой революции. Эта линия определила и позицию новой власти во время Брест-Литовских переговоров о мире с кайзеровской Германией.

Бывший дипломат царского и Временного правительств барон Будберг признавал: «Новое правительство товарища Ленина разродилось декретом о немедленном мире, в другое время над этим можно было бы только смеяться, но сейчас это гениальный ход для привлечения солдатских масс на  свою сторону. Телеграмма Ленина о немедленном перемирии на 3 месяца, а затем мире произвела всюду колоссальное впечатление и вызвала бурную радость…»

На пропагандистско-психологический эффект в первую очередь и на политический — во вторую был рассчитан и Декрет о земле. Ленин фактически «украл» у эсеров их земельную программу, еще раз показав свое величайшее умение менять в нужный момент доктринальные установки и ценности. От выстраданной в дореволюционный период партийной платформы национализации земель (которую Ленин защищал от тех же эсеров) он в одночасье отказался в пользу платформы народных социалистов — «социализации» земли.

Теперь вся земля считалась общенародным достоянием, частная собственность на нее отменялась (по вере крестьян: земля — от Бога, и значит, торговля ею — грех), обрабатывать землю любой гражданин мог только своим трудом на основе  уравнительного землепользования. Стремясь заручиться поддержкой села, выступавший на Втором съезде рабочих и солдатских депутатов В. И. Ленин обещал: «И если даже крестьяне пойдут за социалистами-революционерами, и если они даже этой партии дадут в Учредительном собрании большинство, то и тут мы скажем: пусть так… мы верим, что крестьянство само лучше нас сумеет правильно, так как надо, разрешить вопрос». «Как надо» на деле оказалось разгоном «Учредилки» и политикой продразверстки.

Верховная власть была закреплена за съездом Советов и избранным им Центральным исполнительным комитетом, первым председателем которого стал Л. Б. Каменев. В ЦИК входило 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 меньшевиков-интернационалистов, 3 украинских социалиста, 1 максималист. Съезду было подотчетно правительство — Совет народных комиссаров во главе с В. И. Лениным, куда левые эсеры входить отказались.

Правительство законодательно ввело 8-часовой рабочий день (29 октября) и контроль над производством и распределением, признало право народов России на свободное самоопределение (2 ноября, «Декларация прав народов России»), отменило смертную казнь. Было ликвидировано сословное деление общества (10 ноября).

23 января 1918 года декретом советской власти церковь была отделена от государства, а школа — от церкви. Большевики изменили и церковный календарь: с юлианского — на григорианский. В результате 1918 год стал самым коротким годом русской истории: после 31 января последовало сразу 14 февраля. 

Правительство объявили временным, то есть существующим только до начала работы Учредительного собрания. В итоге исполнительная власть (Совнарком) диктовала свои условия законодательной власти. Сразу же возникли и сомнения в правильности «отмены» насилия. По свидетельству Троцкого, Ленин говорил ему по поводу отмены смертной казни: «Как можно справиться со всеми врагами, не обезопасив себя».

В считанные дни Петроград мог оказаться во власти угара не революционного, а алкогольного. Солдаты и матросы вторично взяли, теперь уже настоящим штурмом, подвалы Зимнего (возбужденные слухами, что большевики грозятся уничтожить царские винные запасы). В итоге, как свидетельствовал Троцкий, «вино стекало по каналам в Неву, пропитывая снег, пропойцы лакали прямо из канав». Для борьбы с дебошем Военно-революционному комитету пришлось ввести «алкопаёк»: не более двух бутылок на солдата в день. В начале октября в Ржеве солдаты разграбили винный завод, перепился почти весь 30-тысячный гарнизон. Не менее 10 человек погибли в пьяных драках. Среди солдат раздавались голоса, что сухой закон придумал «пьяница Распутин», а «от трезвости и революция пошла».

Как реакция на «разгул толпы» и «гражданский хаос» 20 декабря 1917 года возник первый карательный орган новой власти — Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) для борьбы с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией.

Автор:admin

Восстание в Петрограде

За два месяца до октябрьских событий в рядах большевистской партии числилось 240 тысяч членов, объединенных в 162 губернские организации. Наиболее крупные из них — петроградская и московская — насчитывали соответственно 41 тысячу и 50 тысяч человек. Под началом этих организаций, действовавших на всех крупных заводах столицы и в основных промышленных центрах России, стремительно росли ряды Красной гвардии. Большевистские активисты работали в Советах, принимая на себя функции политических посредников между рабочими и крестьянскими депутатами. К октябрю в стране существовало 1429 Советов, в том числе 706 — солдатских и рабочих, 235 — рабочих, солдатских и крестьянских, 455 — крестьянских.

В Петросовете руководство перешло к Л. Д. Троцкому, который являлся, возможно, самым активным сторонником ленинской линии на скорейшее вооруженное восстание. 7 октября Троцкий стал создателем главной сенсации открывшегося в качестве прообраза высшего законодательного органа республиканской России Предпарламента. Большевистская делегация демонстративно покинула зал после речи председателя Петросовета, закончившейся призывом: «Мы обращаемся к народу: да здравствует немедленный, честный, демократический мир, вся власть Советам, всю землю народу, да здравствует Учредительное собрание!» После этой речи даже среди простых петроградских обывателей прошел слух о готовящемся большевистском перевороте.

Одновременно продолжал падать авторитет как самого Временного правительства и его лидера А. Ф. Керенского (которого вместо «главнокомандующего» все чаще называли «главноуговаривающим»), так и поддерживающих его левых партий. Если большевики осенью 1917 года все теснее сплачивались вокруг В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого, то у эсеров, по словам их главного идеолога В. М. Чернова, существовала «не одна партия, а по меньшей мере три… И фактически три центральных комитета». Сам Чернов покинул пост министра земледелия, не добившись от коалиционного «демократического» правительства принятия разработанных эсерами аграрных законопроектов. (Именно эти эсеровские документы будут положены В. И. Лениным в основу «Декрета о земле»). Более того, накануне исторического 2 съезда Советов Чернов не нашел ничего лучшего, как практически дезертировать из Петрограда дистанцировавшись таким образом от ЦК своей партии.

Осенью 1917 года меньшевики лишь немногим уступали по численности большевикам — их партия насчитывала около 200 тысяч человек. Но лидер партии Ю. О. Мартов (настоящая фамилия — Цедербаум) был вынужден признать, что «массы не склонны нас поддерживать и предпочитают от оборонцев переходить прямо к антиподу — большевикам, которые «проще» и больше «дерзают», словом, по своей демократичности больше приемлемы для широких некультурных масс».

Мартов стал инициатором последней попытки предотвращения большевистского переворота. Утром 24 октября, в день восстания, лидер меньшевиков, опираясь на позиции и Предпарламента, и ЦИКа Советов, потребовал от Керенского немедленного начала переговоров о мире и передачи земли в руки земельных комитетов. Но глава Временного правительства отклонил этот разумный компромисс и сделал неизбежным холостой залп «Авроры».

Керенский дезертировал из Зимнего дворца без всякой маскировки вроде мифического женского платья, поместив на машину американский дипломатический флаг. Переодеваться ему пришлось 30 октября, когда провалилась попытка контрпереворота с помощью казацких частей П. Н. Краснова. Но здесь Керенского выручила матросская форма, а не женское платье.

Ленину пришлось прибегнуть к минимальной маскировке во время своего марш-броска в Смольный — штаб-квартиру восстания, о котором все знали, но никто реально не мог предотвратить. Председатель Петросовета Л. Д. Троцкий отнюдь не маскировал то обстоятельство, что захват власти в столице должен стать лучшим подарком к его дню рождения — 25 октября. Данное обстоятельство в дальнейшем усилит неприязнь сталинской генерации большевиков к «октябрьскому выскочке». Между тем будущий «красный монарх» и генералиссимус в решающие дни восстания в Смольном так и не появился, отсиживаясь в квартире Аллилуевых.

В дальнейшем услужливые фальсификаторы — историки, писатели, кинематографисты поместят товарища Сталина в коридоры и залы Смольного. Все кадры с Троцким Сергей Эйзенштейн будет вырезать из уже готовой копии своего фильма «Октябрь» буквально за несколько часов до торжественной демонстрации в Большом театре 7 ноября 1927 года. Кадры этой постановочной ленты до сих пор используются в качестве хроники, запечатлевшей эпизоды революции в российской столице. Основы мифологии октябрьского переворота заложили именно великие мастера советского кино. 

Хрестоматийными стали кадры знаменитой ленты М. Ромма «Ленин в Октябре», где матросы и солдаты карабкаются на ворота, и те распахиваются символизируя дорогу к новой, светлой и лучшей жизни. Однако эта сцена снималась в Москве, а перед Зимним дворцом в Питере никогда (!) ворот не было. К области мифологии относится и «грозный» женский батальон, который якобы охранял Зимний. В действительности никакой реальной военной силы «батальон» М. Бочкаревой не представлял.

Собственно, не было и никакого штурма Зимнего дворца: лишь осада с довольно хаотичным обстрелом, имевшим прежде всего психологическое воздействие. Большая часть «оборонявшихся» беспрепятственно покинула дворец. «Штурм», в котором участвовало до 11 тысяч человек (свыше 4 тысяч матросов, до 3 тысяч солдат, 3,2 тысячи рабочих-красногвардейцев), унес жизни шестерых солдат и одной «защитницы»: ничтожные потери при серьезном обороте дела.

Реально власть перешла в руки Военно-революционного комитета (ВРК), который действовал от имени Петросовета, еще до вечерне-ночного взятия резиденции Временного правительства, закончившегося в 2 часа 10 минут 26 октября. С момента успешного начала восстания прошли сутки, а в 2 часа ночи солдаты и рабочие практически без всякого сопротивления заняли Николаевский и Балтийский вокзалы, центральную электростанцию.

Ранним утром к захваченным объектам присоединили Госбанк и телефонную станцию (связь со Смольным восстановлена, Зимний изолирован). В 8 часов утра — Варшавский вокзал и типографии крупнейших газет. В 10 часов утра ВРК публикует воззвание «К гражданам России!», где объявляет Временное правительство низложенным. В 13 часов — разогнан Предпарламент.

Ревкомитет, вооружившись ленинскими директивами, превращал «уроки восстания» в «аттестат» об образовании новой революционной власти. В 14 часов 55 минут на заседании Петроградского совета в Смольном Ленин стал реальным вождем революции, провозгласив: «Рабоче-крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась!»