Город Котельнич Кировской области расположен в среднем течении реки Вятки на ее высоком (до 30 — 40 метров) правом берегу под 58.18 градусом северной широты и 48.21 градусом восточной долготы и возвышается над уровнем Балтийского моря от 96 до 140 метров. Расстояние по железной дороге до областного центра — 87 километров, до Нижнего Новгорода — 370 километров, до столицы Российской Федерации города Москвы — 872 километра, до Санкт-Петербурга — 1072 километра.
Из истории Котельнича в зависимости от выполняемых им функций можно выделить ряд периодов:
- Конец 12 — первая половина 15 веков — становление города:
Ранняя история Котельнича во многом не ясна и становилась предметом острой дискуссии между краеведами и историками. В центре полемики и сегодня остаются вопросы о времени возникновения, названии и первоначальном месторасположении города. Ответы на них различны и связаны с отсутствием в летописях известий об основании Котельнича, как и двух других древних вятских городов — Орлова и Хлынова. За всю средневековую историю Котельнич упоминается в летописях только трижды: в записях о событиях 1459, 1468, 1489 годов.
Скудность сообщений достоверных письменных источников была восполнена в конце 17 — начале 18 веков неизвестным автором «Повести о стране Вятской». Согласно ей первые города на Вятке были построены в 1181 году (по другим спискам — в 1183 году) отрядами новгородских ушкуйников: Никулицын — на месте Болванского городка, принадлежащего чуди и вотякам (удмуртам), Котельнич — на землях черемисского (марийского) Кокшарова. Вскоре дружинники встретились и заложили столицу вольной Вятской земли Хлынов.
Большинство историков конца 19 — 20 веков, критически отнеслись к «Повести о стране Вятской». А. В. Эммаусский указывал в 1972 году: «Ни в одной из многочисленных общерусских летописей нет и намека на описание события. Более того, в самих вятских литературных памятниках 17 века, таких как «Вятский временник» и «Летописец старых лет» … нет этого сказания… Остается предположить, что сказание о возникновении городов нв Вятке основано на устных легендах и преданиях, в которых не могло быть точной хронологии. Очевидно, что даты «Повести» (1174 и 1181 годы) были поставлены составителями совершенно произвольно. Поэтому считать 1181 год временем основания городов на Вятке нельзя».
Существует и другая точка зрения. По результатам изучения археологических памятников Средней Вятки в 1973 — 1983 годах руководитель Камско-Вятской экспедиции Удмуртского университета Л. Д. Макаров отмечал: «Удивительно, но факт — многие приведенные «Повестью», порой даже, казалось бы, недостоверные, сведения с каждым новым шагом в изучении славянских древностей Вятской земли так или иначе находят свое подтверждение». Так, установлено, что заселение Средней Вятки славянами и ославяненными финнами началось во 2 половине 12 — начале 13 веков. Продвижение русских колонистов в регион проходило как с севера, так и с запада. Со стороны Великого Устюга по рекам Юг и Моломе попадали на Вятку новгородцы и ростовцы. Второй поток переселенцев шел лесами из-под Ростова Великого.
От времени первой волны колонизации близ современного Котельнича сохранилось семь археологических памятников: Котельничское, Ковровское, Скорняковское городища; Шабалинские городище, могильник, поселение; поселение Искра. Все они расположены по береговой полосе и расстояние между крайними из них составляет только девять километров, что позволяет говорить об определенной концентрации русского населения в междуречье Вятки и Моломы.
В 13 — 14 веках население этих поселений было немногочисленно и проживало в основном на Ковровском городище размерами 140 на 92 метра. Оно располагалось в устье Моломы на подтреугольном мысу высотой 7 — 11 метров, образованном гигантским оврагом, прорезавшим высокое до 30 метров плато правого вятско-моломского берега.
Ранний период этого памятника представлен сгоревшим жилищем 13 века, птицевидной подвеской 12 — 13 веков, оборонительными сооружениями в виде рва и невысокого сто тридцатиметрового вала, который тянулся сильно прогнутой дугой и в двух местах имел проходы. Городище было защищено частоколом. Его следы обнаружены вдоль берегового края площадки. В средний период (14 — середина 15 века) поселение имело уже более массивные укрепления, которые состояли из срубных клетей длиною 4 — 5,5 метров, шириною 1,5 — 4 метра. О городском характере памятника свидетельствует найденная дренажная траншея глубиной до 2 метров с частями соснового желоба на дне. Вещевой комплекс представлен различными железными изделиями, матрицей серебряной печати с зеркальной надписью «Печать Григориева» и рельефным изображением архангела на оборотной стороне, датируемой второй половиной 13 — началом 14 века. Среди других интересных находок — обломок вислой свинцовой печати, пять серебряных обрезанных монет хана Джанибека (1342 — 1358), два бронзовых стила для письма, христианские крестики. Керамический материал состоит из древнерусской, славяно-финской и болгарской посуды.
На основе полученных археологических материалов Л. Д. Макаров развил предположение ученых 19 века П. В. Алабина и А. А. Спицына о возникновении и первоначальном расположении древнего Котельнича на Ковровском городище. Со второй половины 14 века это поселение-крепость не раз находилось в осаде и отражало нападения пришельцев извне. Летописи сообщают о большом походе новгородцев (ушкунцы разбойницы), которые в 1374 году «идоша на низ рекою Вяткою… 90 ушкуев, и пограбиша Вятку, и шедше взяша Болгары…». В 1391 году удар нанесли татары. «Царь Тахтамыш посла царевича именем Бекута на Вятку ратию, он же шед взя Вятку, а люди посече, а иные в полон поведе». Топоним «Вятка» ученые в данных случаях рассматривают по разному. Одни связывают его с названием земли, другие — главного города русских на Средней Вятке. Но в любом случае эти походы не обошли стороной городище в устье Моломы, так как оно стояло на ходу движения этих и других военных экспедиций. Его укрепления, вероятно, не отвечали характеру угроз, и поэтому, по мнению Л. Д. Макарова, Котельнич во второй половине 14 века из устья Моломы был перенесен на семь километров вниз по течению Вятки на Котельничское городище, на котором с конца 12 — начала 13 века существовало небольшое славянское поселение.
Возможна и другая версия развития событий. Стимул к дальнейшему развитию Котельничского городища могли дать и новгородцы, которые после похода 1374 года в силу неизвестных причин не вернулись на родину, а на конях по Ветлуге пришли на Вятку.
Расположение Котельничского городища по сравнению с Ковровским было более безопасным. Здесь высокий красной глины берег реки Вятки прорезала гигантская котловина, и часть его оврагами была превращена в труднодоступный с суши и реки полуостров высотой 10 — 15 метров. В конце 18 века его длина достигала 510 метров, ширина 72 метра.
Л. Д. Макаров отмечает, что период жизни города 14 — 15 веков отличался наибольшей интенсивностью. С этого времени сохранилась уличная планировка, остатки наземных жилищ с большим количеством находок. Среди них гончарная керамика, глиняные грузила и пряслица, железные наконечники стрел, ножи, скобель, шилья, подковки, обломки кос, гвозди, иглы, бронзовые подвески, крестики, перстни и накладки, каменное точило и бусина, костяные рукоятки и гребень, фрагменты стеклянного сосуда. Одна из построек была датирована по медной монете — тверскому пуло — серединой 15 века. Вероятно, естественные преграды надежно защищали поселение, поэтому до конца 15 века оно было защищено только частоколами. Важно, что в ходе изучения Котельничского городища не были обнаружены следы существования марийского Кокшарова. В археологических слоях выявлены единичные финно-угорские находки, «при абсолютном отсутствии лепной керамики». Обращает внимание и то, что в окрестностях Котельнича «полностью отсутствуют топонимы, созвучные названию захваченного марийского городка». Реки Какша, Кокшага, Кокша протекают намного южнее. Марийские корни в антропонимике города не прослеживаются и по самым ранним из сохранившихся писцовым книгам 17 века. Большинство личных имен и прозвищ в них русские. Поэтому, кроме сообщений «Повести о стране Вятской» нет других оснований относить наименование «Кокшаров» к древнему Котельничу. Это одна из легенд, которая прочно вошла в историческое сознание многих поколений.
Но все же город имел в средневековье несколько иное наименование, чем сейчас. В «Книге большому чертежу» (1627 года) — первой карте «всему Московскому государству» указано: Котельнич (Котельной). Книга создавалась в Разрядном приказе по данным двух источников «старого» и «нового» чертежа. Старый чертеж был «ветх, впредь по нем урочищ смотреть (было) не мочно, избился весь и развалился. А сделан был тот чертеж при прежних государех». Переписчиком название города, расположенного на Вятке ниже Хлынова и Орловца, сначала было указано как Котельной, а затем исправлено на Котельнич. Изменение было продиктовано, вероятно, утверждений новых форм словообразования в эпоху становления русского национального языка. В 14 веке по малому числу населения укрепленный пункт Котельнич «еще не относился к числу городов и не был включен в «Список русских городов, дальних и ближних», составленный в 1390 году. В этом перечне есть только Вятка, «иные вятские города еще неизвестны». По духовным грамотам галицких князей историками П. Н. Лупповым и В. В. Низовым установлено, что «придание Котельничу городских функций могло иметь место между 1428 и 1433 годами. А до этого Котельнич являлся, скорее всего, городком-крепостью, опорным пунктом вечевого государства «Вятская земля» на его юго-западном порубежье».
Подводя итог, следует отметить, что только комплексный анализ археологических и письменных источников позволяет объективно реконструировать раннюю историю Котельнича. В отличие от других русских городов процесс развития Котельнича из небольшого русского поселения в город, в силу разных причин, протекал медленно и растянулся на два века. Исходя из статуса датой первого, хотя и косвенного, упоминания в письменных источников города Котельнича, на наш взгляд, из которого вырос будущий город 1181 год.
2. Вторая половина 15 — 17 веков — Котельнич — город-крепость на северо-востоке Московского государства:
В 15 веке политика московских князей была направлена на создание единого Русского государства. Далеко не все земли и князья поддерживали эти усилия. В стане противников Москвы в междоусобной войне 1425 — 1453 годов оказалась Вятская земля. Митрополит Иона, характеризуя поведение вятчан в те годы, писал: «Зоветесь именем христиане, а живете делающе злая, горше нечестивых… за вся своему господарю великому князю грубите и приставаете к его недругу, и издавна, и с поганством соединяющесь, и с отлученным от Божья церкве с князем Дмитрием с Шемякою, приходили многожды на великого князя вотчину, на Устюг, на Вологду, на Галич… крест целовав (6 раз!)… да то крестное целование забыв, до зався изменяюще… И ныне ново воевали великого князя вотчину, Сысолу и Вымь и Вычегду, да людей православного христианства много перемучили, переморили, а иных в воду пометали, а иных в избы и в хоромы насаживая, мужей, старцев и малых деток, безчисленно пожигали, а иным очи выжигали, а иных младенцов на кол сажая умертвляли, подобяся злочестивому губителю и христианам убийце Ироду; а полону взяли боле полуторы тысячи душ, да которой ныне себе держите, а иных в поганство продаете и в дары даете…»
«Громовое» послание Ионы не вразумило вятчан, признававших только силу. Одержав победу над Шемякой, в 1458 году Василий Второй направил на покорение Вятки войско под руководством Ряполовских. Первый поход не принес желаемых результатов, так как один из военачальников Григорий Перхушков «у вятчан посулы поймал да им норовил…». В 1459 году дружины и великокняжеский двор во главе с воеводою князем Иваном Юрьевичем (Патрикеевым) вновь были посланы на Вятку. «Они же шедше городки поимали, Орлов да Котельнич, а под Хлыновым стояли долго…». В результате Вятская земля формально признала власть великого князя и рассматривалась московскими стратегами как северный форпост в борьбе с Казанским ханством.
Значение котельничской крепости с московско-казанской войне 1467 — 1469 годов состояло в защите от набегов противника речного пути по Моломе на Великий Устюг. С другой стороны город был определен местом сбора русских отрядов, отправлявшихся из северных земель на борьбу с Казанью. В рассказе о походе 1469 года «летописец впервые детально описывает сбор войск, перечисляет полки, их маршруты, называет имена воевод». Удар по Казани в тот год планировалось нанести с двух сторон: из-под Нижнего Новгорода и Вятки. В апреле начался сбор ополчения. Московский отряд продвигаясь к Вологде, прирастал числом. «А с Вологды… в судах к Устюгу, мая в 9, и с Устюга пойде князь Иван Звенец с устюжане, а Иван Игнатьевич Глухой с кимчемжаны, и сняшася вси вместе на Вятку, под Котельничем. И оттоле поидоша с ними вятчане мнози, и бысть весть вятчанам, что идут на них казанцы и возвратишася … Казанцы придоша со многою силою к Вятке, и не возмогоша вятчане противится им». В результате в 1470 году, когда «рать великого князя судовая, а не во мнозе», вновь прибыла в Котельнич «и начаша вятчанам глаголати речью великого князя, чтобы пошли с ними на казанского царя, они же рекоша к ним: «Изневолил нас царь и право свое есмя дали ему, что нам не помогати царю на великого князя, не великому князю на царя».
Нейтральную позицию, Вятка занимала недолго. В начале лета 1471 года ее дружинники, среди которых были и котельничане, действуя самостоятельно, «взяша город царев Сарай и множество татар изсекоша, жены их и дети в полон поимаша…, а сущее все разграбиша, а иных мертвых раскапывающе грабяжу». Успеху вятчан сопутствовал фактор внезапности и точный расчет на то, что татары Большой Орды, находившиеся на кочевье, не сумеют ни защитить свой город, ни перехватить на обратном пути удалую вольницу. Среди пленных оказались и княгини сарайские. Историки отмечают, что нападение на Сарай было совершено в самый удобный для великого князя момент, так что противник вынужден был отказаться от немедленного похода на Русь.
Стратегическое положение Котельнича, закрывавшего речной путь татарам на богатые северные земли и Вятку (Хлынов), потребовало от властей создания продуманной системы обороны и реконструкции крепостных сооружений. На подступах к городу были усилены две крепости, расположенные на Скорняковском в двух километрах вниз по Вятке и Шабалинском городище в устье Моломы. Они должны были первыми принимать на себя удары врага. Важную роль в этой системе играло Скорняковское городище, находящееся на узком подтреугольном мысу высотой 35 метров. Отсюда приближение противника можно было увидеть за десяток километров и с помощью сигнальных огней заблаговременно известить о приближающейся опасности, а в случае необходимости по глубоким оврагам скрытно перебросить из города подкрепление. Стали более мощными и оборонительные укрепления города. В ходе археологических раскопок 1982 года в восточной части Котельничского городища выявлен фрагмент стены, некогда состоящей из нескольких срубов, забитых глиной и остатки башни. Длина клетей составляла 5 — 6 метров, ширина от 2 до 5 метров, ширина башни около 6 метров. Укрепления в 15 — 16 веках перестраивались не менее трех раз. О надежности их свидетельствует неудачный штурм Котельнича татарами в 1478 году. Летописи рассказывают: «В лето 6986 … прииде весть ложная в Казань, яко не взял князь велики Новгорода» и зимой «прииде царь Казанский безвестно на Вятку и множество полону поимал людей по селам, а иных изсече, города же ни единого не взя, и множество татар у него от вятчан под городом избиено бысть; прииде же на масленной неделе, а поиде прочь на четвертой неделе поста, много зла учинив христианам… а на Устюг пошел бы, ино Молома река была водяна, нельзя идти и он шед един день да воротился»
Борьба с Новгородом и с Золотой Ордой ослабила позиции московского князя на восточной окраине государства. В Вятской земле, окрепшей в экономическом и военном отношении, это проявилось в усилении сепаратистских настроений и непризнании Москвы как верховного сюзерена. В 1485 году вятчане отказались участвовать в походе на Казань, в 1486 году совершили набег на Устюг и разграбили три волости. Через два года воеводы великого князя вновь «стояли на Устюге, стерегли земли устюжские от вятчан». В этой ситуации Москва не могла остановить агрессивную политику Вятки, подвергшей разграблению богатые северные земли государства. В 1489 году на нее было послано 64-тысячное войско под руководством воевод Данилы Васильевича Щени и Григория Поилевы. Поход носил, как сказали бы сейчас, всероссийский характер. Место сбора войска был назначен Котельнич. Москвичи, владимирцы и тверичи шли к нему «коньми, а устюжане и двиняне и важане и каргапольцы и белозерцы и вологжане и вычегжане и вымичи и сысоличи шли в судех». Рать на судах прибыла под город 24 июля, москвичи — 30 числа, отряд татар (700 человек) — 2 августа. Был ли штурм Котельнича или он сразу покорился этой силе из летописи не ясно. На Преображенье (6 августа) войско двинулось на Орлов и с 16 августа приступило к осаде Хлынова. Город был взят и «на Семен день всю Вятку развели» по разным местам: в Москву, Боровск, Кременец, Алексин, Дмитров. Самостоятельность Вятской земли была ликвидирована.
В составе Московского государства Котельнич приобрел административные функции как центр одного из четырех наместничеств, на которые была разделена Вятская земля. Сохранялось и значение города как крепости — опорного пункта для развертывания наступления на Казань. В правление Ивана Грозного котельничане активно участвовали в войне за присоединение приволжских земель. В 1542 году под городом был разбит 4-тысячный отряд татар, который возвращался после набега на Великий Устюг.
В походах 1545 и 1551 годов на Казань отличились котельничане Тит и Каша Мартьяновы, служба которых отмечена грамотами, полученными в Москве 29 июля 1551 года. В них указано, что Тит и Каша государеву «казанскую службу с нашими воеводами служили зим и лет по вся годы» и за это «пожалованы» землею в Котельничском уезде с оброком по льготе. Тит получил остров Шабуров, с Черным озером, меж Вяткою и Моломой, вниз Вятки на устье Моломы. Каше был дан оброк «луг ниже Котельнича от острова от Дубова истока Языцы вниз по реке по Вятке, и с озеры и с бортным лесом и с ямы зверины».
29 октября 1553 года в Москве царскую грамоту получил котельничанин Петр Яковлев Сухово «за службу с воеводою с Даниилом Федоровичем Адашевым в Казани, в Котельниче лугом середь Разбойничья бору, вниз по Вятке до речки Кишкиля». До Сухово эти земли «давали в Котельниче старостам и всем посадским и волостным людям во всю землю», а П. Сухово был обязан доставлять очень незначительный оброк «30 алтын без гривны» «в Москву, в государеву казну, дьякам Ю. Сидорову да П. Никифорову».
После окончания Казанской войны Котельнич потерял былое значение и стал находиться на «третьестепенном положении». Наместниками сюда назначили «охудавших детей боярских». Известно имя одного из них — сына боярского третьей статьи из Вязьмы Григория Третьякова сына Губина (брата Андрея). Он был пожалован кормлением в 1555 году и должен был «наехати» в город «на Ильин день 65 (29 июля 1558 года)», но умер вскоре после назначения.
Вероятно, власть наместников была слабой, и поэтому жители вятских городов Хлынова, Слободы (Слободского), Карина, Орлова и Котельнича «били челом» великому князю Ивану Васильевичу о том, что «… на посаде, в станах и в волостях многие села и деревни разбойники разбивают, и животы ваши губят, и села и деревни жгут, и на дорогах многих людей грабят и разбивают, и крадут и убивают людей до смерти; а иные многие люди у вас в городе и на посаде … разбойников у себя держат, а к иным людям «разбойники приезжают и разбойную рухлядь к ним привозят». Великий князь 2 марта 1542 года дал вятским городам, в том числе Котельничу, специальную губную грамоту. По ней население «меж себя свестяся все за один» получило право избирать для ведения разбойных дел особых земских голов (3 — 4 человека на город), «которые бы грамоте умели и которые пригожи». Им должны были помогать старосты, десятские и «лучшие люди». При производстве дознания представители городского общества могли производить обыски, пытать «накрепко», бить кнутом и казнить «смертною казнью» разбойников. Около 1558 года система кормлений была ликвидирована, а властные полномочия получили сословно представительные органы управления — городская, волостная и становая земские «избы».
С середины 16 века Котельнич упоминается в иностранных источниках, а название города появилось на картах, составленных географами европейских государств. Сигизмунд Герберштейн в «Записках о Московии» (1556 года) писал: «Стране (Вятской области) дала имя одноименная река, на берегу которой находятся Хлынов, Орлов и Слободской. При этом Орлов расположен в четырех милях ниже Хлынова, затем еще на 6 миль ниже, к западу — Слободской; Котельнич же находится в восьми милях от Хлынова на реке Rhecitza, которая, вытекая с востока, между Хлыновым и Орловым впадает в Вятку. Страна болотиста и бесплодна и служит своеобразным убежищем для беглых рабов, изобилует медом, зверями и белками. Некогда она была владением татар». Как видим, эти сведения не отличались точностью.
В конце 16 века Котельнич стал административным центром особого уезда. Переписью 1595 года в нем зарегистрирован 71 двор 430 жителей, большинству из них пришлось пережить тяжелые испытания «смутного» времени. В результате восстания осенью 1606 года город оказался в руках сторонников Лжедмитрия во главе с городовым приказчиком Е. Дементьевым, С. Максимовым, А. Ивановым, попом Харитоном и уржумским стрельцом М. Салцовым. Они «вора учали величать, который называется царевичем Дмитрием, что он Москву взял, а с ним пришло многое множество людей, и на кабаке за него чаши пили». Арестовать сторонников самозванца не удалось как старосте Митьке Крушакову, так и проходившему через Котельнич в Москву отряду пермских ратных людей под командованием Петра Благово. Более того, часть отряда перешла на сторону восставших. Что способствовало успокоению котельничан неизвестно, но в декабре 1606 года волнения в городе улеглись, и в дальнейшем его жители демонстрировали преданность царю Василию Шуйскому. В 1609 году Котельнич не поддержал сторонников самозванца Лжедмитрия Второго, захвативших Санчурск и Яранск. В ответ 18 ноября 1609 года город был взят штурмом и разгромлен. Один из организаторов его обороны стрелецкий сотник Захар Панов был посажен на кол. В послании о помощи к пермичам вятский воевода князь Ухтомский писал: «Государевы изменники воры … Котельнич городок взяме и церкви Божии осквернили, и образы одрав покололи, и … многих людей побили, а жен и детей позорят, а крестьян до основания разоряют: сели в Котельниче, а из Котельнича во все городки пишут воровством всяческим, чтоб им всю Вятскую землю прельстить и к вору привесть». Собрав силы, в декабре 1609 году Ухтомский освободил город и привел котельничан к присяге Василию Шуйскому. Позднее один из участников событий в Котельниче посадский человек из Вятки Путило Рязанцев в числе четырех представителей от Вятской земли принимал участие в Земском соборе 1613 года, избравшем первого царя из династии Романовых.
После «смутного» времени Котельнич переживает период упадка. По переписи 1615 года в нем оказалось 9 дворов церковников, 3 пушкарских, 40 тяглых, 9 нищенских келий и один двор для приезжих, кроме того, четыре деревянных церкви, 37 дворов пустых, 10 пустых же дворовых мест. По этому показателю Котельнич оказался самым малым городом Вятского края. В Хлынове насчитывалось 603 двора, в Слободском — 158, в соседнем Орлове — 73 (24). Храм во имя Святой Живоначальной Троицы в кремле был «ветх и служить в нем было не мочно» и поэтому в 1624 году церковный староста Павлик Рябов обратился к патриарху Филарету за разрешением на построение нового храма «за городом в остроге на новом месте на площади у креста». Воздвигнутый собор был достаточно большим с колокольней на семь колоколов: «в большем было весу семьдесят пуд, другой девятнадцать пуд, третий пятнадцать пуд, да в двух колоколах восемь пуд, да в двух же малых колоколах пять пуд, а во всех семи колоколах 117 пуд».
О серьезном демографическом и экономическом кризисе города и уезда после событий «смутного времени» свидетельствуют данные приходно-расходных книг московских приказов. К 1616 году за городом числился крупный долг в размере 67 рублей, по платежам в государственную казну «с пустых сошек (земельных участков и рыбных ловель», в том числе было недобрано доходов в 1614 году — 23 рубля 19 алтын, в 1615 году — 26 рублей 26 алтын 3 деньги, в 1616 году — 16 рублей 26 алтын 3 деньги.
В дальнейшем из-за разорения населения налоги были снижены, но после неурожая 1620 — 1621 годов повысились вновь. За 1619/20 — 1620/21 года они выросли с 359 рублей 157 алтын до 394 рублей 9 алтын. Из этих денег от 36 до 39 процентов было получено от «кабацкой прибыли», с продаж вина. В 1621 году «против сбору 128-го (1620) года в Котельниче кабацких денег (было) недобрано рубль 14 алтын 2 деньги, потому что многие вятчане, посадские и уездны, были в отъезде … и питухов на кабаке перед прошлым годом было мало, а хлеб прежнего был дороже».
Тягловые и оброчные книги 1629 года отразили некоторые перемены в развитии города и благосостоянии его жителей. В это время Котельнич состоял из «города» (так назывался кремль), «острога» — огороженной частоколом территории и неукрепленного посада. «Город «был» деревян, ветх», но в отличии от Орлова и Слободского не «развалился».
В кремле находились три церкви: соборная Архистратига Михаила, теплая с трапезою Николая Чудотворца, холодная Алексея, человека Божия, и Живоначальной Троицы, которая была ветха и по какой-то причине в нарушение благословения патриарха Филарета была еще не разобрана горожанами. Здесь же был поставлен «двор земский для приезду государевых посланников».
В «остроге» располагались церковь теплая с трапезой Живоначальной Троицы с пятью лавками, торговлю в них вели посадские и приезжие люди, церковь холодная Николая Чудотворца с 4 лавками, в которых торговали приезжие люди, и предел Екатерины Христовы Мученицы с одной лавкой. На посаде были построены кузница и баня для посадских людей, которую топил Андрюшка Григорьев и платил «оброку и пошлин 10 алтын и 5 денег». Всего же «в Котельниче городе и на посаде (было) 7 дворов церковных, да двор съезжий для посланников, да 2 двора пушкарских, да два двора монастырских». Количество тягловых дворов сократилось с 40 до 25, а доходы в казну упали с 38 до 33 рублей. 26 дворов стояли пустыми. Вместе с тем оброчные доходы с города и уезда возросли с 99 до 150 рублей.
В отличие от «тягла», которым облагался не член общины, а город, округ, волость, как совокупность хозяйств, «оброк» устанавливал личную, подушную, тягловую или поземельную подать.
Оброчные платежи значительно разнились по суммам в зависимости от получаемого дохода и рода занятия. Среди горожан появились достаточно зажиточные и предприимчивые люди. Один из них — Баженка Веснин. Он имел лавку в посаде, деревню «на увале», пожню, сенной покос и продал двор на посаде Ивашке Кузмину. Оброк с земельных и бортных угодий в уезде более рубля платили котельничане Пронка Гузнов, Матушка Кочев, Канашка Титов, Онтонко Томилов, Назарко Андрее сын Петров.
За котельничанами в окрестностях города и уезде числилось 6 мельниц. С мельницы колотовки на Коскове Ивашка Мельник и Кокорка Загайнов платили оброк 4 рубля (!), с мельницы под городом на ручье посадские люди Митка Куршанов, и Гришка Батуев — 10 гривен.
Наряду с сельским хозяйством горожане занимались и другими промыслами. Железные руды повыше Спасского погоста на орловской стороне разрабатывали Петрушка Кузнец и Жданка Кузьмин и платили оброк семь алтын.
Широкое распространение получил рыбный промысел. Объединяясь в артели по несколько человек, котельничане вели ловлю рыбы на расстоянии до девяносто пяти верст вниз по реке от города. Одна из артелей состояла из семи человек и платила оброка 2 рубля 23 алтын 2 деньги. Собственный промысел вели и платили оброка более рубля Парфенка Самсонов, Фадейка Шильников, Пронка Гузнов. С большим размахом дело было поставлено у Баженки Мызгунова и Якунки Лютого, перечислявших в казну оброка 6 рублей 2 алтына 3 деньги. Имели котельничане угодья и в соседнем Орловском уезде, за пользование которыми братья Челищевы — Матюшка, Венедитк, Игнашка совместно с Ивашкой Патрушевым платили 4 рубля. Свое дело в Котельниче было у хлыновца Богдашки Балезина, который владел рыбной лавкой и платил оброку два рубля с полтиною «с рыбные ловли курейки боровые и с озеров и с истоков, которые к ней прилегли».
К 30-м годам 17 века относятся первые сведения и об отхожих промыслах котельничан. В таможенных книгах 1636 года по Великому Устюгу за период со 2 по 16 мая зафиксировано: «вятчане Котельнического уезда Куринской волости Третьяк Шумилов с товарищи сам-пят плыли на лотке. Да с Юрьева погоста Борис Иванов Кузнецов с товарищи сам-пят плыли в лотке. Платили с себя явки по 4 деньги с человека, с лотки по гривне, и всего 13 алтын 2 деньги». К середине века связи котельничан с севером окрепли. Среди прибывавших в Устюг отмечены жители города Федька Марков, Ерофейко Семенов, Онкудинко Васильев, Панфилко Евстратьев, Ондрюшка Веснин, Савинко Иванов, Савка Попов (1651 год).
Крупную торговлю с Устюгом вел Ермола Моисеев. 18 сентября 1652 года, он «приплыл с Вятки на плотишке, гребцов 2 человека. Явил товару продать: воску 6 пудов, меду 30 пудов. Цена обоему 60 рублей…». В 1656 году Ермола Моисеев вновь побывал в Устюге, куда «с товарищом приехали на шти лошадях с товаром. Товару явили вятской выписи меду 91 пуд, воску 3 пуда и тот воск и мед продал врознь. Цена всему 80 рублей 26 алтын 4 деньги. И на те деньги купил на Устюге укладу 2 пуда и повез к Вятке. Платил пошлины с продаж по 5-ти деньги с рубля, итого 2 рубля 4 деньги». Другим крупным торговцем был Вдадимер Евстратьев Рычков. 30 января 1653 года он приехал в Устюг, явил «продать меду 56 пудов 2 четверти, 3 меры орехов. Мед продали устюжанам Тимофею Неукопьеву да Дмитрею Худякову, цена по рублю за пуд, итого 56 рублей 16 алтын 4 деньги».
Трудности и расстояния не пугали котельничан, на лодках и плотах они ходили не только до Устюга, но и Архангельска (Сидор Федоров), а Иван Тимофеев в мае 1653 года с девятью товарищами совершил паломничество к Соловецким чудотворцам.
Развитие экономики уезда привело к возникновению в Котельниче в 1647 году, по другим данным в третьей четверти 17 века, Алексеевской ярмарки, которая в это время имела местный характер. Ярмарка проводилась в марте и первоначально продолжалась дня три. Ее зарождение было связано с выгодным географическим положением города, через который в 15 веке проходил торговый путь на Галич, Кострому, Ярославль и Москву. Позднее с прокладкой нового тракта на столицу Котельнич получил связь через южные вятские крепости с Нижним Новгородом и Владимиром, а через его восточную часть — с Солью Камской. Связь с севером шла по воде: от устья реки Моломы до волока в реку Юг в районе Осиновца, далее вниз по ней до Великого Устюга и затем по Северной Двине до Архангельска. Существовала и устюжская торговая дорога, по которой из Орлова и Котельнича можно было добраться до Перевезской пристани на реке Юг. В летнее время она была «довольно затруднительна для переезда от сыпучего грунта, поэтому сообщение производилось преимущественно зимою». В силу этого Котельнич стал «удобным пунктом для взаимных экономических сношений Вятской и Пермской областей с Казанской и Костромской и соседних местностей … Вологодской губернии».
Название ярмарки происходит от имени преподобного Алексия, человека Божия, память которого ежегодно отмечалась 17 марта. В Котельниче и уезде культ святого утвердился, вероятно, в 16 веке и был связан с почитанием его как защитника от эпидемий, болезней и скорбей. В Троицком соборе находилась икона святого, которую по преданию котельничанам подарил на открытие ярмарки царь Алексей Михайлович (по другой версии — на день своего ангела). До наших дней образ не сохранился и был утрачен в 30-е годы 20 века. В 1720 году с него была сделана копия. Сейчас она находится в Николаевском соборе. На ней преподобный представлен в полный рост «прямолично, со сложенными на груди руками», что соответствует иконографическим канонам 2-й половины 17 века. Хотя соответствующей грамоты Алексея Михайловича не сохранилось, возможность царского благословения в виде иконы полностью отрицать нельзя. Дело в том, что торг устраивался в марте — в самый строгий для православных Великий пост и решится на его открытие без особого разрешения горожане не могли.
Возникновение ярмарки свидетельствовало о развитии в городе и уезде товарных отношений, и было вызвано необходимостью удовлетворить жизненно важные потребности населения. К середине 17 века число котельничан значительно увеличилось. По переписи 1654 года в городе зафиксировано 147 посадских и 10 церковных дворов и в них столько же людей (мужчин). Это было в 5 раз больше, чем по переписи 1629 года.
Увеличение населения кроме естественного прироста шло за счет новых поселенцев, которых привлекало обилие свободных угодий. В результате во второй половине века в Котельничском уезде увеличилось производство товарного хлеба, который для продажи отправлялся к Устюгу и Архангельску. Земельные отношения стали более сложными, участки земли отдавались в залог, по купчим (договорам купли-продажи) переходили из рук в руки. За лучшие из них между состоятельными котельничанами развертывалась настоящая борьба (луг «середь Разбойничья бору», расположенный вблизи его Целищевский и Павловский (Сорвижский) луга, рыбные и охотничьи угодья и другое). Большинство горожан в это время крепко связаны с землей и сельским хозяйством. Самыми крупными светскими землевладельцами были котельничане Петровы, предок которых Петр Яковлевич Сухово получил от Ивана Грозного луг «середь Разбойничья бору». Его внук Конан Титов сын Петров 1637 году приобрел у истобенских крестьян за 70 рублей третью часть Целищевского луга, а правнук Селиверст Конанов Петров в 1646 году подтвердил свои права на Павловский (Сорвижский) луг. По смерти Сильвестра его жена и дети в 1669 году продали все свои вотчины «без остатку» москвитину Садовыя слободы Карпу Дмитрееву Русину за 710 рублей (!), который тут же их заложил Вятскому архиерейскому дому. В 1652 году был проведен раздел крупной вотчины котельничан Мартьяновых Шабурова острова, находившегося в устье Моломы и имевшего протяженность в пять верст. Ее значительная часть отошла к Михайло Иванову сыну Вершинина.
Большое значение для развития края имела колонизаторская деятельность монастырей.
В 1613 — 1614 годах в Котельниче за посадом рядом с городом (в районе современных зданий по улице Советской, 72, 74) был основан Ивановский Предтечев монастырь. Известны его первые строители (настоятели) старцы Иосиф (1613 — 1631?), Нафанаил, Кирилл (1646 — 1658?). Они кроме духовных дел руководили хозяйственной деятельностью монастыря и получили право «монастырских крестьян судить и управу меж их чинить опричь разбойных и убийственных и татиных дел».
Формирование земельных владений обители началось с приобретения 7 января 1615 года у котельничанина Ивана Палина за 12 рублей деревни и мельницы в Подгорной волости и пожни у озера Духова. Постепенно монастырь превратился в крупного земельного собственника. В 1629 году он получил по царской грамоте на распашку первые земельные угодья: «ниже города Котельнича сорок верст пустой лес, дикое раменье, от усть Боровня в лес десять верст, да от усть Борвне же вниз по Вятке реке до речки Ягодки, от речки Ягодки в лес прямо на пять верст». В дальнейшем рост владений происходил за счет покупки земли и вкладов населения. Сохранились грамоты о передаче угодий и имущества котельничанок Марьи Ивановны дочери Косьянова, Мартельяновской жены Деревянного, Натальи Власовой с сыном, истобенца Родиона Королева и других. Росло и количество монастырских крестьян, среди которых было немало бобылей (бессемейных мужчин) переселявшихся по государственным грамотам из других мест. Они получали привилегию и не платили подати наравне с тяглыми посадскими людьми.
К 1654 году на своих землях монастырь успел поселить уже 42 крестьянских двора.
В 1658 году была учреждена Вятская и Великопермская епархия. Ее первым пастырем был назначен коломенский епископ Александр. По указу от 3 апреля 1658 года «великого государя святейшего Никона патриарха Московского» Предтеченский монастырь был «отказан в вотчину» Александру «в селах и деревнях и во дворах крестьян и братей и детей и мнучат и племянников и бобылей и подсоседников, … с пашнями, и со всякими угодьями, рыбные ловли и сенные покосы и лесы и бортные угожеи».
К этому времени в его владениях насчитывалось четыре двора в Поломской и Куринской волостях, двенадцать дворов в слободке Васильковой в Котельничском уезде, в Слободе под городом за речкою Балакирицею 37 дворов, в которых проживало столько же мужчин, «да братьев два человека, детей сорок пять человек, племянников два человека, внучат четыре, захребетников восемь человек».
Сам монастырь в 1658 году предстает достаточно благоустроенным. Он имел «ограду и городьбу забором», за которыми находились деревянная церковь Благовещения Пресвятой Богородицы с колокольней: «столб сосновой под шатром, на колокольне четыре колокола, весом чаять пуда с три» и вновь строящийся храм во имя Иоанна Предтечи, у которого уже «глава и шея и олтарь крыты чешуею». Здесь же пять братских келий с двадцатью шестью монахами, да келья больнишная, да келья хлебная, да погреб, под погребом анбар, ставят квас братской, два поварня, что варят квас на братью».
В казне хранилась достаточно крупная по тем временам сумма денег — «семдесят рублев». В трех хлебных житницах запасы ржи, овса и ячменя 138 четвертей (13500 килограмм). У монастыря имелась своя мельница на речке Балакиревице и развитое животноводческое хозяйство: «за монастырем два двора: двор конюшенной, другой скотской: на конюшенном дворе тринадцать лошадей работных, меринов и кобыл, два жеребенка селтных, да на другом дворе двенадцать коров, до лонских семеро теленков, да селтных пятеро, осмеро овец, под ними девять ягнят, четыре барана».
В 1678 году в Котельниче на посаде, на месте пяти пустых дворовых мест, строится девичий монастырь с церковью во имя Введения Пресвятые Богородицы. Монастырь был бедным, в нем проживало только восемь монахинь. Оба монастыря просуществовали до 1764 года и были упразднены по указу Екатерины Второй.
Экономическое развитие города в 1658 году было прервано эпидемией моровой язвы. По переписи 1678 года в городе 59 дворов и 7 избенок, в которых проживало 158 человек (мужчин). Пустых дворов и дворовых мест — 62, людей убыло 162 человека.
Со второй половины 17 века начинает более ярко проявляться имущественное расслоение горожан. Среди них 9 нищих. Нищие в основном женщины, но есть и мужчины, семьи с детьми. Со времени последней переписи от тяжелой жизни девять семей котельничан «сбегли с Вятки», пятеро забраны в стрельцы, двое — в солдаты.
Ухудшение достатка населения было вызвано ростом бремени государственных повинностей. Жители посада платили тягло и оброк за пашню, сборы — ямские, полонячные, таможенные, с оброчных и перекупных статей. Кроме этих общих для всего Московского государства налогов, Вятский край нес и особые местные повинности. Самой тяжелой из них была обязанность доставлять хлебные запасы в Верхотурье. В 1681 году ее заменили выплатой денег: «за сошные хлебные запасы отвезти в Сибирь на Верхотурье деньгами: за муку ржаную по рублю, а за крупу и за толокно по полтора рубля за четверть (около 100 килограмм).
На другом полюсе городского общества появились котельничане, имевшие землю и хозяйство в уезде. Среди них — протопоп Троицкого собора Дмитрий Шабалин. Он имел двор в кремле с двумя дворовыми, «живут по строчным крепостем», деревню и починок в Молотниковской волости, где на него работали 11 семей половников. Подьячий приказной избы Герасим Афанасьев Шмелев владел двором на посаде, где вели хозяйство 10 его дворовых людей с семьями и детьми. У него же был двор в Куринской волости. В окологородской и куринской волостях починки и займища с половниками были у попа соборной Троицкой церкви Петра Наймушина, у Лучки Ярыгина и Ивашки Солодовникова. Увеличение населения города во второй половине 17 века привело к расширению его территории. Котельничане шаг за шагом обживали «удобную» котловину: к кремлю и посаду добавился «верхний посад». По его границам проходила большая проезжая улица, за которой располагались деревни (дворы с землей). «Ветхий» 1629 году кремль получил новые деревянные стены с башнями с трех сторон и воротами под каждой. Главный въезд — с восточной стороны. Здесь над воротами башни были помещены две иконы — большая: Спасса Нерукотворного и Казанской Божьей Матери. В кремле был сосредоточен достаточно большой запас оружия, и он по-прежнему выполнял роль крепости. В «росписном списке» князя Прозоровского 1676 года отмечено: «В Котельниче городе великого государя в казне оружия и всяких оружейных припасов, по сказке городового приказчика Федора Тюфякова: две пищали, по 9 пядей с полпядью (1,8 метра), а стоят в городовых Спасских воротах, а к ним в казне 73 ядра железных, по гривенке ядро (0,4 килограмма); пищаль затинная да пищаль без ложи, 11 пищалей затинных, а к ним 81 ядро, 11 пищалей рушниц; 4 пуда с четвертью без 2 гривенок свинцу, 6 пудов зелья (пороху).
Кроме церквей в кремле находилась приказная изба, а на верхнем посаде — двор мирской для приезду всяких людей. Появилось на посаде и питейное заведение, которое в то время носило название, кружечного двора казенный погреб».
Во главе управления городом в конце 17 века находился городничий. По указу царя он должен был избираться жителями, но на деле назначался хлыновским воеводой «из дворянских детей и из подьячих для своих взятков». Непорядок был и на нижнем уровне управления, где «у таможенных и кружечных дворов у сборов, и на караулах и у мирских и волостных дел сидели подьячие без мирских выборов, по подписным челобитным и по накупом, и чинили (горожанам) налоги и стеснения, и от писма брали лишние взятки и от тех их налогов и лишних взятков раззорились они в конец напрасно и вятские уезды пустеют». Эта практика вызвала протест населения, которое обратились с жалобой к царевичам Ивану и Петру Алексеевичу. В грамоте от 20 июня 1682 года они восстановили попранные права горожан и велели им в городничие выбирать тех «кого они миром излюбят», а подьячим «без мирских зарученных выборов … быть никому не велеть».
Население деревянного Котельнича страдало не только от произвола чиновников, но и от пожаров. 2 октября 1686 года город сгорел со всеми церквями и крепостными укреплениями. Восстановление его началось с Троицкой церкви, которую архиепископ Вятский и Великопермский Иона благословил отстроить на старом церковном месте так, чтобы «верх бы на той церкви был не шатровой и олтарь круглой, и из церкви во олтарь построить трои двери: царские, северные и южные, а святые иконы поставить по чину». В дальнейшем в 1687 году была восстановлена на новом месте Алексеевская холодная церковь, позднее — Николаевская церковь «на посаде на огороде на Мильчаковском старом месте близ ограды девича монастыря». Укрепления кремля на мысу, вероятно, решено было не ремонтировать, и поэтому при осмотре в марте 1708 года было отмечено «валу и рвов нет у городского строения». Таким образом можно констатировать, что после пожара 1686 года горожане оставили кремль и стали вести застройку на посаде, расширяя его границы.
К концу 17 века Котельнич утратил функции города-крепости, которые выполнял на протяжении более двух столетий. Войны, события «смутного» времени, эпидемии и пожары в этот период не раз ставили город на грань исчезновения. Зарождение Алексеевской ярмарки давало шанс котельничанам продолжить свою историю. Они смогли его не упустить и превратили в главную экономическую основу дальнейшего развития города.
3. 18 век — становление Котельнича как административного центра Котельничского уезда Вятской губернии:
18 — начало 19 веков отмечены радикальными преобразованиями системы государственного и местного управления, развитием рыночных отношений в стране.
Поиск новой более эффективной системы административного управления начался в правление Петра Первого. В 1700 году в городах Вятской земли были введены должности двух бургомистров, которые пришли на смену воеводам. В отличие от воевод, бургомистры не назначались, а избирались городским обществом, после чего пользовались такими же правами.
В условиях Северной войны, потребовавшей концентрации сил и ресурсов, в 1710 году вновь восстановлено воеводское управление при сохранении власти бургомистров, которая распространялась на посадских людей и купцов.
В 1721 году в Котельниче была учреждена ратуша с одним бургомистром, который рассматривал уголовные и гражданские дела и был подчинен сначала Петербургскому главному магистрату, а затем магистрату города Хлынова.
Л. Н. Спасская отмечала, что «невыносимо тяжела была тогда службы мирских выборных людей: бургомистров, целовальников и сборщиков, на которых лежала обязанность раскладки податей, налогов и повинностей денежной и натуральной и взыскания их с населения, причем в случае неуспеха выборные земские люди отвечали и своим имуществом и своей личностью. Указы предупреждали … чтобы они немедленно исполняли требования правительства … под описанием нещадного битья батогами, отнятия животов и ссылки на вечное житье в Азов». История не сохранила имена тех, кто стоял у власти в то суровое время в Котельниче. Известен только городничий Дмитрий Кусков. Именно при нем в 1705 году было начато строительство первого каменного здания в городе — соборной Троицкой и Алексея, человека Божия, церкви «на архиерейской домовой пашенной земле против Николаевской церкви». В отводе земли участвовали посадские люди: Афанасий Халтурин, Иван Шабалин, Федор Матвеев, Павел Новоселов, Тимофей Пинаев, Федор Пиков, Иов Мильчаков, Василий Пинаев. На закладке собора 15 сентября присутствовал прибывший из Хлынова протопоп Павел Лазарев с братиею и с чудотворным образом Николая Великорецкого.
В 1718 году Московское государство было разделено на 8 огромных губерний, при этом Вятская земля вошла в состав Сибирской губернии под названием провинции, в которой «Кай город, Кунгур и Слободской по лучшему их состоянию (были) названы городами, а Котельнич, Орлов и Шестаков пригородами». И действительно Котельнич в это время было трудно отнести к городам, так как в нем не было ни одного ремесленника, тогда как «в Хлынове были серебряники, оловянники, иконописцы и прочие, в Слободском — серебряники, медники, кожевники, кузнецы, скорняки, мыльники, крашенинники и прочие, в Кунгуре — красильщики, мыльники, серебряники, медники и прочие, в Кае — кожевенники, в Орлове те же и еще красильщики». В каком состоянии находилась торговля города и Алексеевская ярмарка — неизвестно. Есть только отрывочные сведения об участии котельничан в 1720 году. В Макарьевской ярмарке, куда они поставили меховой товар — белку, зайчину и тому подобное, всего было четыре явки на 114 рублей. Вятчане из других городов имели более серьезные обороты: слобожане при 9 явках — 2469 рублей, хлыновцы при 10 явках — 3832 рубля. Со второй половины 17 века и в 18 столетии население города росло медленно. По переписи населения 1717 года в Котельниче находились Троицкий собор, Никольский приход, женский монастырь с 35 монахинями, артиллерийский погреб, земская приказная изба с таможнею. Дворов было 45 со 170 жителями. В 1744 году в городе проживало посадских людей мужского пола 198 человек, в 1764 году — 191.
Демографический кризис был вызван, прежде всего, непосильной для населения внутренней и внешней политикой государства. В 1708 году, когда за Вяткой по налогам образовалась недоимка в 100 тысяч рублей, все ее города были поставлены «на правеж». Торговые лавки в Хлынове опечатали и открыли только после полного расчета городов по долгам. Правежу подвергались и бургомистры с лучшими людьми, которых перед съезжей избой били без всякого милосердия и послабления. В последующем Вятка стала более исполнительной. В первый рекрутский набор 1719 года она поставила 155 рекрутов и заплатила за устройство Петербурга, Ревельского порта и Ладожского канала 9600 рублей. Платежи с каждого двора составили на «канальные работы» по 6 алтын 4 деньги, на генеральный провиант войск в 1720 году по 30 алтын 5 денег, в другие годы по 1 рублю, на морской провиант — по 25 копеек. Кроме этого, горожане платили многочисленные вновь введенные сборы. В 1709 году котельничане заплатили конской пошлины — 33 рубля 16 алтын 5 деньги, банного сбора — 79 рублей 20 алтын. На содержание Котельнича и других городов был поставлен Ингерманландский полк.
Об экономическом упадке края свидетельствует опись хозяйства Предтеченского монастыря за 1725 год. Хотя за монастырем в деревнях и починках, уже числилось 424 души мужского пола, но «с деревень и заоградной слободки за скудностью их ничего не собирается … денежных окладных доходов сбирать не с чего … всего денег в расход надлежит 79 рублей, хлеба 473 четверти … не доставать будет денег 14 рублей, хлеба 3 четверти и в тот недостаток те деньги и хлеб держаны в расход займучи у разных людей».
В 18 веке город рос медленно и оставался преимущественно деревянным. В 1741 — 1745 годах в нем был построен второй каменный храм Николаевский.
В 1780 году Котельнич по указу императрицы Екатерины Второй получил статус административного центра Котельнического уезда Вятского наместничества (с 1796 года — губернии). В соответствии с Учреждением для управления губернии Всероссийской империи в Котельниче «пребывание и заседание имели»: городничий с годовым окладом 300 рублей, нижний земский суд в составе 10 человек во главе с капитаном-исправником, уездное казначейство в составе 9 служащих, уездный землемер с годовым окладом 300 рублей, доктор с годовым окладом 300 рублей, лекарь, подлекари, лекарские ученики, уездного города городовые старосты и судьи словесного суда, городовой магистрат, состоящий из 2 бургомистров и 4 ратманов, городской сиротский суд, нижняя расправа из 12 служащих, уездный стряпчий. При этом городское управление отделялось от уездного. Во главе его был поставлен городничий, который назначался и не зависел от органов управления уезда.
Штат управления территорией был утвержден в количестве 48 человек с годовым фондом оплаты труда в сумме 5 478 рублей, из них первоначально не было укомплектовано 29 должностей, что свидетельствовало о низком образовательном уровне населения. Первым городничим Котельнича был назначен секундант-майор Степан Клексин, которому поручалась «1. городская полиция, или благочиние, 2. приведение во исполнение закона, 3. приведение в действие повелений правления, решений палат и прочих судов». Представители купцов Терентий Оленин и Иван Белых стали бургомистрами, а Филипп Петров, Трофим Альгин, Яков Спицын и Иван Суслов — ратманами.
Дальнейшее развитие города было связано с реализацией положений Грамоты на права и выгоды городам Российской империи 1785 года. В соответствии с ней Котельнич получил от императрицы Екатерины Второй герб с изображением на геральдическом щите зеленого цвета золотого котла и первый градостроительный план. Развитие города предусматривалось в восточном направлении. Два равных самостоятельных жилых массива, разобщенных между собой оврагом реки Балакиревицы и изрезанных узкими кривыми улочками, получили очертания правильных прямоугольных кварталов с проходящими между ними прямыми улицами. Проект планировки от 13 августа 1784 года определил застройку города на все 19 столетие.
В соответствии с Жалованной грамотой котельничане впервые принесли присягу «в сохранении нерушимо подданнической верности к особе императорского величества».
По сословным признакам горожане были поделены:
- на мещан, к которым относились ремесленники, мелкие торговцы, домовладельцы;
- на купцов третьей гильдии, имевших капитал от десяти до пятидесяти тысяч рублей;
- на купцов второй гильдии, имевших капитал от пяти до десяти тысяч рублей;
- на купцов первой гильдии, имевших капитал от тысячи до пяти тысяч рублей;
- на именитых граждан.
Эти жители именовались так же «городскими обывателями». Они включались в городскую обывательскую книгу и составляли градское общество, которое раз в три года избирало городского главу, бургомистров и ратманов, формировало общую городскую думу и ее исполнительный орган шестигласную думу.
Открытие думы в Котельниче состоялось только 6 сентября 1792 года. По своему составу она была трехгласной и состояла из четырех человек: городского главы, гласных от гильдейского купечества, цеховых ремесленников и посадских людей. Полномочия думы были определены достаточно пространно и заключались в том, чтобы: «1. доставлять жителям города нужное пособие к их прокормлению или содержанию; 2. сохранять город от сор и тяжб с окрестными городами и селениями; 3. сохранять между жителями города мир, тишину и доброе согласие; 4. возбранять все, что доброму порядку и благочинию противно, оставляя однако ж относящиеся в части полицейской исполнять местам и людям, для того установленным; 5. посредством наблюдения доброй веры и всякими позволенными способами поощрять привоз в город и продажу всего, что к благу и выгодам жителей служить может; 6. наблюдать за прочностию публичных городских зданий, стараться о построении всего потребного, о заведении площадей, для стечения народа по торгу, пристаней, анбаров, магазейнов и тому подобного, что может быть городу потребно, выгодно и полезно; 7. стараться о приращении городских доходов на пользу города и распространения заведений по приказу общественного призрения; 8. разрешать сомнения и недоумения по ремеслам и гильдиям в силу сделанных о том положений».
Важное значение в организации устройства города сыграл принятый Екатериной Второй в 1782 году Устав благочиния или полицейский, в соответствии с которым по количеству домов — от 50 до 100 в каждом — Котельнич был поделен на два квартала. Охрану порядка в них осуществляли квартальный надзиратель и квартальный поручик.
В каждом квартале учреждались должности ночных сторожей, трубочистного мастера, подрядчиков для содержания, мощения и очистки улиц, вывоза нечистот, для содержания и зажигания фонарей. Для прибивания объявления ставился специальный столб.
Оживление экономической жизни во второй половине 18 века привело к росту населения города. По данным 4 ревизии (1782), в нем проживало 336 душ мужского пола, в том числе 29 купцов, 175 мещан, 132 крестьянина. Через год уже числилось 20 купеческих семей, 42 души мужского пола, с общим капиталом 10375 рублей от 500 до 600 рублей на каждого. Большинство из них записались в купеческое сословие из крестьян. По количеству жителей Котельнич занимал только 11 место среди 13 городов Вятской губернии, а по количеству купцов пятое, их число росло медленнее, чем в других уездах.
К 1795 году население города возросло до 1054 человек (448 душ мужского пола и 606 женского). Среди них купцов третьей гильдии, по данным казенной палаты, было 15 человек с капиталом 30295 рублей (по данным губернского магистрата, 18 с капиталом 36315 рублей), приказных служителей и их детей 23 мужчины и 28 женщин, церковнослужителей и их детей 48 мужчин и 56 женщин, ссыльных — 1.
Более подробную характеристику котельничан дает обывательская книга 1796 года. Все они по имущественному положению и роду занятий делились на четыре группы. В первую входили «настоящие городовые обыватели, имеющия в городе домы и земли». Таковых было 184 семьи. Далее шли купцы, вписавшиеся в третью гильдию — 14 семей. Это — Альгин, Ишимовы, Куршаков, Петров, Пинаевы, Поярков, Попов, Самсонов, Шабалин, Шляпников, Юферев. Из них купцов до 30 лет было трое, до 40 — четверо, до 55 — пятеро. Самую малочисленную группу составляли горожане, записавшиеся в цех по ремеслам. Промыслом серебряным мелочных вещей занимались отец и сын Халтурины. В последней части обывательской книги были записаны «изстари в городе живущие и в оном родившиеся не имеющие никакого в том городе владения посадские разного звания обыватели (38 семей) промыслом своим и работой пропитывающиеся». Всего в Котельниче проживало 237 семей и в среднем семья состояла из четырех человек. Самыми распространенными фамилиями котельничан были: Глушковы, Зырины — по 8 семей, Гридины, Спицыны, Червяковы, Шабалины — по 7 семей, Альгины, Воронцовы, Земцовы, Поярковы, Пинаевы — по 6 семей, Банниковы, Вершинины, Куршаковы, Микишевы — по 5 семей, Власовы, Ишимовы, Князевы, Новоселовы — по 4 семьи. Представители ряда семейств состояли при должностях в местном управлении и получали за службу жалование из городской казны. Так, городовым старостой был тридцатиоднолетний Альгин Андрей Васильевич, а его старший брат -винным приставом. Альгин Тимофей служил казенной соли целовальником. Альгин Яков Иванович занимал пост купеческого старосты, Куршаков Петр Ефимович — бургомистра в городовом магистрате, Казаков Леонтий Филиппов — старосты государственных податей. Гласными в городской думе от мещан трудились Земцов Прокопий Васильев и Поярков Иван Иванович, от ремесленников — Халтурин Иван Тимофеевич.
В отчетах об описании Вятского наместничества сообщалось, что городские обыватели Котельнича «промыслы имеют разные, в ремеслах жители наиболее упражняются, ходят в работу по найму на Волгу, а женска полу кушаки ткут и с того пропитание имеют … промысел жителей состоит не на большую сумму в торговле разными мелочными товарами. Художество же их по большей части вязание для ловли рыбы снастей и в ловле рыбы, а другие из них отходят по пашпортам для работы в разные места (Нижний, Санкт-Петербург, Астрахань)… Жители города нужное для пропитания своего и для жития припасы покупают на … ярмарках и еженедельных торгах. Садов у себя никак не имеют, а овощи в огородах садят капусту, лук, чеснок, свеклу и прочее … Бывает торг к портам Архангелогородскому хлебом, солью, мукою ржаною, пшеницею, семенем льняным, Астраханскому мукою ржаною … естли в котором году за продовольствием остается хлеб, тогда оной на продажу возят в город Великий Устюг сухим путем».
К концу 18 века укрепилось положение Алексеевской ярмарки. Ее продолжительность достигала десяти дней и более, и она стала ярмаркой, имевшей межрегиональное значение. «Торгующие (съезжались) из городов столичного Москвы, наместничеств Нижегородского, Костромского, Володимерского, Вологодского, Астраханского, Ярославского, Уфимского, Могилевского, Курского, Казанского и Вятского, да из областей Устюжской и Унженской». На ярмарку привозились «золотые, серебряные, суконные и бумажные иностранные и российские товары, а также разные продукты». По оборотам торг приближался к Ирбитской ярмарке, самой значительной на Урале.
В соответствии со статусом уездного города в конце 18 века в Котельниче были открыты почтовая экспедиция (1794) и малое народное училище (22 сентября 1790 года), в котором обучалось сначала 30 учеников и среди них первые в Вятской губернии три девочки: дочь купца Александра Зубкова, дочь чиновника Федосья Щепина, дочь мещанина Анна Глушкова. Первым учителем детей был Дорофей Зыков.
Народное училище содержалось за счет городских общественных доходов. В 1803 году «расходы на жалованье учителю (составляли) 150 рублей, на бумагу и чернила — 4 рубля 16 копеек, на свечи, «поправку» досок и парт — 3 рубля 86 копеек, на прочие расходы — 2 рубля 20 копеек, итого 170 рублей 20 копеек».
Полученный от Екатерины Второй статус административного центра Котельнического уезда (в настоящее время района) город Котельнич имеет и сегодня по прошествии 210 лет со дня учреждения императрицей Вятской губернии. В местном самоуправлении в конце 20 века восстановлены упраздненные после 1917 года исторические наименования высшего должностного лица городского управления — глава города, выборного представительного органа — городская дума.
4. 19 — начало 20 веков — Котельнич — один из торговых центров европейского северо-востока Российской империи:
Удобное географическое положение, наличие речной пристани и Алексеевской ярмарки сделало Котельнич в 19 веке одним из торговых центров Вятской губернии и европейского северо-востока России.
С укреплением государства общественная жизнь маленького провинциального города становилась все более тихой и однообразной. Ее спокойный и размеренный ритм нарушали в основном войны, в которых участвовала Россия.
В русско-французскую компанию 1805 — 1807 годов Котельнич был определен одним из трех центров сбора ополчения в Вятской губернии. В начале 1807 года из крестьян уезда за две недели здесь было собрано, обучено воинским приемам и вооружено 2452 ратника, которые весной в составе общего вятского отряда выступили в Костромскую губернию. Поучаствовать в боевых действиях им не удалось. В сентябре после заключения Тильзитского мира ополченцы были возвращены по домам.
Через пять лет Отечественная война 1812 года вновь всколыхнула жизнь котельничан. Число ополченцев, набираемых от Вятской губернии, на этот раз было не велико, и поэтому 20 жителей уезда пошли на войну добровольцами. Среди них были горожане Степан Куршаков, Василий Кудрин, Николай Зырин. За короткий срок для нужд армии была собрана по тем временам значительная сумма — 600 рублей. Наибольшее пожертвование 348 рублей 60 копеек сделал гласный городской думы Иван Смердов, в том числе по 25 рублей от городского головы и Семена Зырина, котельничского городничего — 221 рубль.
Не попав в основной своей массе на войну, жители города тем не менее вскоре встретились с французами, но … уже пленными. К январю 1813 года их было размещено 135 человек. Большинству пленных галлов к 1816 году было разрешено вернуться на родину, но некоторые, так и остались жить в Котельниче.
Из других событий начала века можно отметить завершение строительства в 1807 году на месте мужского монастыря Предтеченской церкви, открытие в 1810 году больницы на 10 коек с одним фельдшером. Первый врач Павел Осипович Нарбеков, выпускник Московского университета, был направлен в нее только в 1831 году. В этом же году в городе была открыта первая частная аптека.
С развитием рыночных отношений речная пристань города становилась важным сборным пунктом транзитной торговли. Для дальнейшей отправки водою в 14 городов Севера и Поволжья России из сел и деревень Котельничского, Орловского, Нолинского и Яранского уездов, Ветлужского уезда Костромской и Никольско-Вологодской губернии сюда доставлялась сельскохозяйственная продукция. В Архангельск шли мука, зерно, лен, в Нижний Новгород, Казань, Самару, Саратов, Астрахань — холст, овес, шерсть, мясо, кожи и масло. За вторую половину 19 века объем ежегодно вывозимой продукции возрос в два раза и достиг к концу века 23 тысяч тонн. Даже переориентация торговли с Архангельска на Рыбинск в 1885 — 1894 годах не привела к упадку торговли через Котельнич, как это случилось с такими городами губернии как Орлов и Лальск.
С конца 18 века в городе зародилось промышленное производство. Сведения о первом предприятии — лесопильной мельнице относятся к 1787 году. Принадлежала она купцу третьей гильдии Павлу Петрову, который выработанный тес отправлял для торговли в Казань и другие низовые города. К середине 19 века число небольших предприятий увеличилось до двадцати. Появились кожевенные заводы мещанки А. Халтуриной и купца Н. И. Гусева, сургучный завод мещанина А. Вершинина, табачная, сигарная, папиросная фабрики купца К. Князева, пять небольших заведений для литья свеч при домах купцов и мещан, шесть кирпичных сараев купцов Кардаковых и Зыриных. Самым крупным предприятием стал построенный в 1854 году купцом первой гильдии Михаилом Ивановичем Кардаковым (1819 — октябрь 1869) кожевенный завод на речке Котлянке. В пяти его корпусах работало до ста человек. Выпуск продукции ежегодно составлял от 15 до 27 тысяч штук кож на сумму от 60 до 80 тысяч рублей, которая поставлялась в Санкт-Петербург, Москву, на Нижегородскую ярмарку. В дальнейшем представители различных ветвей купеческой династии Кардаковых попробовали свои силы в винокурении. Первый завод появился в 1862 году (район современной центральной больницы). Затем были построены в 1866 году водочный, а в 1873 году пивомедоваренный заводы. Всего на кардаковских заводах работало более 200 человек. Выпуск продукции достигал 153 тысяч ведер. Для сравнения в Слободском в это время производилось 188 тысяч ведер вина и водки. Котельнические спиртные напитки поставлялись в города и уезды Вятской, Вологодской, Костромской, Архангельской и Казанской губернии. Но закрепить свой успех котельничане не смогли. К концу века, не выдержав конкуренции, это производство постепенно сошло на нет.
Большое значение для развития предпринимательства в городе и уезде имело открытие 6 ноября 1862 года по инициативе М. И. Кардакова общественного банка с капиталом 20 тысяч рублей. Банк просуществовал до 1917 года и по праву носил название кардаковского, так как половину из его двадцатитысячного капитала внес Михаил Иванович. Рассказывая о событии, «Вятские губернские ведомости» отмечали: «Имя М. И. Кардакова пользуется большой известностью в промышленной России и за границей, оно особенно знакомо тем, что с ним соединятся мысль о самом благодетельном и энергичном общественном деятеле». И действительно М. И. Кардаков постоянно показывал котельничанам яркие примеры благотворительности. 26 декабря 1859 года при его деятельном участии было открыто женское приходское училище, для которого он пожертвовал дом и взял на себя на первый год все расходы учебного заведения, в том числе по жалованью преподавателей. Часть родителей была освобождена от платы за образование дочерей, которая составляла 10 рублей в год. Много помощи оказывалось и церквям. Для иконостаса Николаевского храма им было заказано в Дивеевской обители 40 икон за 4000 рублей серебром. В 1862 году за заслуги перед городом М. И. Кардаков первым в Котельниче Указом Правительствующего Сената был возведен вместе с семейством в Потомственное Почетное гражданство.
Важным событием для общественной жизни города стал выход в свет в 1862 году в этнографическом сборнике Русского географического общества «Топографическо-статистического и этнографического описания города Котельнича» учителя уездного училища Ильи Егоровича Глушкова. Сегодня ни одна книга по истории Котельнича не обходится без ссылок на это издание. Автор емко и достоверно в небольшом по объему очерке рассказал об истории города и занятиях его жителей, обычаях и суевериях котельничан, местном говоре и фольклоре, сватовстве и браке. Описывая внешний облик горожан 50-х — 60-х годов 19 века, И. Е. Глушков отмечал: «Ростом они большей частью среднего, телосложения мужчины и женщины крепкого, волосы темнорусые … В одежде заметна некоторая чистота и щеголеватость. Пожилые люди по старому обычаю носят еще длинные суконные сюртуки и чепаны, жилеты прямые с глухим воротником и брюки, опущенные в голенища сапог … Но нынешнее поколение одевается далеко не так. Богатые купцы для себя и своих стали выписывать из столиц различные дорогие предметы роскоши, о которых лет 10 тому назад старики, конечно, не могли и подумать иначе, как о вещах разорительных и ненужных. Молодые купчихи одеваются в самые модные костюмы, необходимою принадлежностью их туалета считаются уже бриллиантовые кольца, брошки, серьги и фермуары; в зимнее время нередко можно видеть на них бархатные платья и бархатные салопы на лучших лисьих мехах. Об увеличении благосостояния горожан свидетельствовал и рост вкладов в кардаковском банке. Ежегодные поступления на лицевые счета с 1868 по 1880 года возросли с 26,5 до 66,9 тысяч рублей, и 1881 году достигли самого высокого уровня за все время существования банка — 100, 2 тысячи рублей.
Достаток котельничан был связан, прежде всего, с расцветом Алексеевской ярмарки. Пережив период упадка в первой трети 19 века, ярмарка в 1843 году получила государственный статус и с конца 30-х по начало 70-х годов достигла наивысшего подъема торговли.
Ее открытие происходило ежегодно 1 марта на площади перед Троицким собором, где местным духовенством служился молебен, после которого поднимался большой красный флаг, а по улицам города с разрешения исправника и городской думы ходил барабанщик, сигнализирующий о начале торговли. Продолжительность ярмарки по просьбам купцов не раз увеличивалась властями и в лучшие годы составляла 23 дня. Так как ярмарка проходила в самый строгий для православных Великий пост, то долгое время на ней были запрещены все увеселения. Старший советник вятского губернского правления Я. Н. Алфеевский, посетив торг в 1845 году, с удивлением отмечал, что здесь «не слышишь ни одного звука тех музыкальных инструментов, которые служат обычным оживлением других российских ярманок. Здесь ухо пробуждается ржанием лошадей да припевами убогих и увечных, сидящих на окраинах дорог и выпрашивающих подачи от проходящих и проезжающих». Через несколько десятилетий ситуация изменилась. По наблюдению одного из священников, относящемуся к 1912 году, во время ярмарки «очень и очень много открывается развлечений и соблазнов для исповедников. После службы, часто и после исповеди, они толпами отправляются в торговые ряды, временные балаганы и положительно «глазеют», рассматривают товары, справляются о ценах, ходят на «конную» и слушают брань. Как и каждая ярмарка, Алексеевская не обходится без кукольных, цирковых, карусельных увеселений и развлечений. И днем и ночью везде можно встретить пьяных и ругающихся, особенно около пивных, казенной продажи вина и трактиров, даже и чайных, где поторговывают вином».
В дни ярмарки город был буквально завален грудами различного товара, который доставлялся как местными производителями, так и торговцами из полутора десятка губерний России: Московской, Владимирской, Ярославской, Костромской, Вологодской, Архангельской, Казанской, Симбирской, Саратовской, Нижегородской, Оренбургской, Пермской и других. Торгующих прибывало до 700 человек. В десятки раз больше было покупателей от 7,5 до 20 тысяч человек. Основную массу составляли крестьяне Котельничского, Орловского и соседних уездов Костромской губернии, и поэтому не случайно Алексеевскую ярмарку относят по характеру к самой значительной крестьянской ярмарке России.
Современник событий с удивлением рассказывал в 1845 году: «Странным кажется, чтобы в захолустье, небольшом местечке, не имеющем никакой промышленности, ни одного завода, ни одной фабрики, чтобы в маленьком городке, состоящем из 293 домиков и из 1976 обоего пола жителей, существующая там ярманка могла ежегодно простираться на миллионы рублей.
Еще больше удивишься, когда всмотришься в самую ярманку. Следуя на нее, представляешь себе обычную сему случаю пестроту, разнообразие и разноцветность вещей и людей, но, приближаясь к настоящей ярманке и глядя на нее с горы, в этой яме, в этом котле, где она совершается, примечаем только одно брожение разноцветных лошадей с одноцветными людьми. Спускаешься вниз, ходишь по самой ярмарке, и однообразие скоро вас утомит. За исключением небольшого числа чиновников и купцов, все остальное серо, все с бородою, все в лаптях. Не видишь тут даже полицейских приставников и служителей. Верно, законы и полицию заменяет здесь в случае надобности собственный кулак русского мужичка… Не встретишь ни одной вывески, означающей магазин торговый, даже в самом панском ряду — этих низеньких смежных деревянных лавочках, прикрытых рогожами; у каждого торговца развешаны перед его лавочкою вместо вывесок длинные лоскуты продаваемого им красного товара, другие товары и изделия или расставлены все наружу во временных балаганах, кое-как сколоченных из драниц и досок, или раскладены под открытым небом в санях продавцов и близ саней на черноватом, запачканном снеге. Кажется, нет на ярманке ничего чудного, ни драгоценного, все для нужды и первоначальных потребностей в быту житейском, а между тем и в нынешнем году, когда на ярманку по случаю рекрутского набора было гораздо меньше противу прежних лет стечение народа все-таки она производилась на 2 201 325 рублей ассигнациями…»
По традиции ярмарка начиналась с торговли лошадьми на берегу реки Вятки. Их пригонялось от 1,5 до 3 тысяч голов. Дней через пять набирала обороты торговля тканями, кубовой краской, различными ремесленными изделиями и съестными продуктами. С 30-х по 70-е годы число представляемых к продаже групп товаров возросло с 24 до 73 наименований, а выручка увеличилась более чем в 2 раза и достигла в среднем 870 тысяч рублей за год.
Особенно значительной была ярмарка 1872 года, на которой было продано товаров на 1 миллион 800 тысяч рублей. Но в это же время ярмарка стала терять межрегиональное значение. Семидесятые годы отмечены сокращением участия представителей торгового сообщества из Казани, Перми, Владимира, Нижнего Новгорода, Москвы, Костромы и Вологды. Их место заняли купцы из вятских городов, которые из-за пределов губернии стали завозить отечественных и иностранных товаров до одного миллиона рублей. Местной продукции представлялось к продаже менее чем на 500 тысяч рублей и на две трети она была производства крестьян, ремесленников, купцов Котельничского уезда, которые заранее готовились к ярмарке и научились получать от нее максимальные доходы. В 1870 году стоимость товаров предложенных ими к продаже составила 365 тысяч рублей и равнялась 17 процентам от общего привоза, при этом изделий и продукции собственного изготовления было на 267 тысяч рублей и все они были практически полностью раскуплены. Котельничане продавали пушнину, холст, свиную щетину, полушубки, обувь, пряники, сальные свечи, фабричный и листовой табак, мед, железо, сталь и изделия из чугуна, крестьянские телеги, тарантасы, сани, лен и куделю, льняное семя. Покупали в большом количестве красный товар — ткани разного достоинства и изделия из них, сахар, стекло, мыло, масло скоромное и оливковое, свежую и сухую рыбу, кубовую краску и многое другое.
В бюджет города от сборов с ярмарочной торговли ежегодно перечислялось от 4,5 до 8,5 тысяч рублей. В некоторые годы эти доходы составляли до 30 процентов от всех поступлений, а в начале 20 века — в среднем 15 процентов. Значительные средства бюджет имел от сдачи в аренду под торговлю и складские помещения городского имущества. В 1895 году по этой статье было получено 24,2 тысячи рублей или 63 процента всех доходов. Для сравнения в Вятке сбор с имущества составил 20 тысяч рублей (или 34 процента), в Слободском — 14 тысяч (или 23 процента), в Яранске — 16 тысяч (или 57 процентов). За счет ярмарки жила и немалая часть горожан. Цены на жилье под постой для приезжающих всегда стояли высокие. Отдельная комната на две или три недели стоила от 5 до 20 рублей, за общий ночлег с простого народа за сутки брали 5 копеек с человека. В результате в среднем на каждый жилой дом от постоя выручалось до 10 рублей. Еще больше получали содержатели гостиниц. По мнению одного из корреспондентов, они «деньги загребали пригоршнями». Воспринимая ярмарку как праздник перед предстоящими полевыми работами, вся эта масса людей, прибывающих в город не жалела денег на еду, выпивку, развлечения, подарки ближним, что так же приносило доходы котельничанам.
При всем благоприятном влиянии Алексеевской ярмарки на развитие города, следует отметить, что она не оказывала значительного влияния на рост числа котельничских купцов и сдерживала в определенной степени развитие торговли. Современник отмечал что, так как «всякий товар можно покупать на ярмарке гораздо выгоднее нежели в обыкновенное время у местных торговцев, берущих со своего покупателя двойные цены, то здешние жители, и городские и сельские, стараются во время оной закупать для себя годовую пропорцию всего, что нужно для домашнего хозяйства». В последней трети 19 века ценовой фактор был преодолен, и котельничские купцы стали утверждаться на местном рынке.
Вместе с тем, в конкурентной борьбе среди вятских купцов они оказались не самыми предприимчивыми и не самыми богатыми. В 1791 году среди жителей города было 12 купеческих семей (27 душ мужского пола) с капиталом от 1015 до 1050 рублей, в 1847 году — 33 купца третьей гильдии, в 1820 году — 48 купцов, из них первой гильдии — 2, второй — 2, третьей — 44 с общим оборотом 1,5 миллиона рублей серебром. В середине века успешно вели дела купцы Михаил Иванович Кардаков и Семен Сергеевич Зырин.
К 1870 году число купцов в городе сократилось до 25 (2 — первой гильдии, 23 — второй). По этому показателю из восьми городов Вятской губернии, где были купеческие капиталы первой гильдии, Котельнич занимал последнее место, пропустив вперед себя города Орлов, Малмыж, Царевосанчурск и другие. Через три десятка лет (1897) в городе проживало 88 купцов и членов их семей — это была десятая позиция в губернии из 12. Купцы составляли 2 процента населения города, тогда как в Царевосанчурске этот показатель был 8,2 процента, в Нолинске — 4,9 процента, Яранске — 3,2 процента, Орлове — 2,7 процента. Среди котельничских купцов было не мало интересных личностей. Один из них — Михаил Иванович Воронцов (1831 — 1899), председатель уездной земской управы. Закончив только уездное училище, он всю жизнь занимался самообразованием и экспериментированием в области химии. Его идеи, намного опережавшие время, в массе своей, как правило, не принимались современниками. Среди отклоненных земством оказались предложения о создании городской санитарной комиссии, об употреблении на отопление жилищ вместо дров торфа, о развитии сыроварения, о выделке бумажной массы из осины, о создании ссудно-сберегательных товариществ, об устройстве земледельческих колоний и приютов для малолетних преступников и многие другие. Еще в 1872 году Воронцов первый высказал мысль об устройстве в Котельниче водопровода, но его предложение было реализовано только через 42 года. Владея большой пасекой, Воронцов всемерно способствовал распространению пчеловодства в уезде среди простого народа. Многим современникам за неординарные поступки он казался чудаком. Получив от отца в наследство водочный завод, Воронцов вскоре закрыл его, считая грехом спаивать народ. Недобросовестность компаньонов привела его к старости к разорению, но он не унывал и бодро переходил от одного занятия к другому: выделывал медный купорос, из городских отбросов извлекал аммиак, переделывал картофель в крахмал и патоку, делал минеральные воды и тому подобное.
К концу 19 века в отличие от ряда городов Вятской губернии в котельничской торговле стал преобладать мелкий и средний торговец. В этой сфере было занято 237 человек с 454 членами семей (16,3 процента населения города), из которых купцы составляли всего 11,5 процентов.
Уклон на торговлю и получение хороших доходов от услуг и постоя приезжающих на Алексеевскую ярмарку не формировали у котельничан мотивов заниматься производительным трудом. Среди них не было «порядочных мебельных мастеров». Клали печи, лудили медную посуду, выполняли плотницкие работы приезжающие в город орловские мещане. По переписи 1896 года, в производственной сфере было занято всего 11,8 процентов жителей (502 человека), в тоже время в Слободском — 25 процентов, Сарапуле — 20 процентов, Вятке — 15 процентов.
В 1870 году императором Александром Вторым внесены изменения в организацию управления городами. С учетом новых социально-экономических факторов были упразднены сословное управление и шестигласные сословные думы. На смену им пришло выборное общественное управление, основанное на многосословности и четком определении полномочий городских органов. К предметам ведения отнесено: устройство и содержание городов, улиц, площадей, мостовых, тротуаров, садов-парков, бульваров, водопровода, канализации, освещения, транспорта; развитие торговли, промышленности, бирж, кредитных учреждений, рынков, базаров и других форм обеспечения граждан продовольствием; охранение народного здравия, строительство больниц и других благотворительных заведений; попечение о народном образовании, устройство театров, библиотек, музеев и других подобных учреждений; предоставление правительству сведений, заключений о нуждах и пользах города, ходатайство об осуществлении их. Городское управление получило право распоряжаться принадлежащей городу землей, другой собственностью, приобретать и отчуждать недвижимое и движимое имущество, обращаться в суд по имущественным делам города, заключать имущественные обязательства, имело статус юридического лица и печать с городским гербом.
Учреждениями городского общественного управления являлись городские избирательные собрания, городская дума, городской голова. Сохранялась их выборность на основе цензов имущественного, возрастного (с 25 лет), оседлого (не менее двух лет до выборов уплаты сборов с недвижимого имущества, торгового оборота), но без сословных различий. Избранные гласные составляли городскую думу — распорядительный орган, представляющий городское общество. Дума избирала городского голову, городскую управу — исполнительный орган, городского секретаря.
Городское общественное управление не финансировалось государством и было основано на самофинансировании путем сборов с недвижимого имущества, с документов на право производства торговли, с трактирных заведений, постоялых дворов, съестных лавочек, с извозного и перевозного промыслов, лошадей, экипажей, собак и так далее. Размер сбора с недвижимости был установлен не выше 10 процентов чистого дохода или 1 процент его стоимости.
В результате бюджет города в 1870 — 1874 годах по сравнению с 1858 — 1864 годов вырос по доходам и расходам более чем в два раза и стал профицитным. За следующие тридцать лет к концу 19 века доходы увеличились с 19 до 35 тысяч рублей, расходы с 18 до 37 тысяч рублей. В 1895 году при бюджете 33,5 тысячи рублей расходы на содержание городского управления и помещений составляли — 5,5 тысяч рублей, городских зданий и хозяйства — 7,4 тысячи рублей, учебных заведений — 3 тысячи рублей, медицины — 1,8 тысяч рублей, полиции — 2,1 тысяча рублей, пожарной команды — 3,2 тысячи рублей, пособия казны — 1,4 тысяча рублей. Укрепление финансовой самостоятельности местного самоуправления способствовало развитию образования и здравоохранения. К 1912 году работало девять учебных заведений: мужская и женская гимназии, одно женское и два мужских училища, ремесленная школа, три церковно-приходских училища, в которых обучалось 1117 детей. Популярностью пользовались практические счетоводческие курсы А. Л. Тупицина. Медицинское обслуживание населения оставляло желать лучшего. На 6336 жителей в больнице работало только два врача, четыре фельдшера, две акушерки и имелось 50 коек.
До 1917 года власть в городе находилась в руках купеческого сословия, которое оттеснило отставных военных. Из шестидесяти четырех лет с 1854 по 1916 пятьдесят четыре года должность городского головы занимали купцы, сорок два года они были директорами общественного кардаковского банка, двадцать семь лет попечителями в тюрьмах, восемнадцать председателями сиротского суда, двадцать два гласными городской думы. Наиболее известными городскими головами были купцы Кардаковы. Трое из них тридцать два года возглавляли город. На протяжении двадцати с 1871 по 1891 год городом руководил купец первой гильдии Иван Прокопьевич Кардаков. В начале 20 века обязанности городского головы исполнял купец Иван Иванович Шевелев.
За 19 век территория Котельнича увеличилась незначительно с 1,2 (1860) до 1,8 квадратного километра (1912). «Теснота» города, по мнению современника, происходила от того, что «никому не хочется строиться вне уютной котловины… Строиться вне городской черты можно только к востоку на высокой и ровной пустоши, которая принадлежит городу. С прочих сторон город не может расширяться, потому что на южной, на правой,- течет Вятка, а с запада и северной крестьянские земли прилегают к самому городу.» Оврагами и ручьями территория делилась на несколько особых частей: Монастырщину, Солдатскую слободку, Городище, Остроконье. Постепенно она «вытягивалась» по берегу реки Вятки. На горе со строительством здания городской больницы появился больничный городок. В западной части, так называемой Солдатской слободке, был построен комплекс зданий для расквартированного батальона. Еще ранее в 1852 году здесь же стараниями судьи в отставке Дмитрия Ивановича Лихачева и управляющего швейной конторой Павла Андреевича Калугина был устроен городской парк.
Дольными и поперечными улицами город делился на кварталы. В начале 20 века было 5 дольных улиц: Вятская набережная — современная Шмидта; Московская или Первая — современная Советская; Воробьевская или Вторая — современная Луначарского; Богомоловская или Третья — современная Октябрьская; Сиротская или Четвертая — современная Пролетарская и 6 поперечных, расположенных перпендикулярно к реке Вятке: Кукарская — современная Труда, Котельничская — современная Карла Маркса, Троицкая — современная Ленина, Балакиревицкая — современная Володарского, Шильниковская — современная Урицкого, Предтеченская — современная Свободы, Князевская — Крестьянская (современная Пушкина), Игошинская. В 1910 году по решению думы на карте города появились две новые улицы Садовая и Яранская. По воспоминаниям Л. Н. Рахманова, из всех улиц дурную славу имела Четвертая (Сиротская) улица. «Там существовали тайные кабаки и вертепы — дома терпимости».
Алексеевская ярмарка повлияла на архитектурную застройку города. Центр был сдвинут к реке и занимал территорию, где располагались Троицкий храм с соборной площадью и гостинный двор. Гостиный двор, ставший архитектурной доминантой, был построен в 1852 году по проекту петербургских архитекторов. Здание имеет форму правильного четырехугольника, фасады которого выполнены в форме открытых галерей с арками, опирающихся на широкие колонны и пилоны. Арки объединяли отдельные лавки в единый торговый центр, внутреннее пространство которого использовалось для хозяйственных нужд и складирования товара.
Большие строительные работы развернулись в Котельниче в конце 19 — начале 20 веков. В это время был построен ряд крупных объектов — кладбищенская церковь во имя святого благоверного великого князя Александра Невского и всех святых (1894), новые Предтеченская церковь (1905) и Николаевский храм на 1200 прихожан (1905), здание прогимназии с церковью (1902, современная улица Луначарского, 77), дома купчихи Глушковой (1890, современная улица Ленина, 3), купцов Самоделкина (современная улица Советская, 78), Лебедева (современная улица Советская, 82), Колбина (современная улица Луначарского, 97) и другие. «Впечатляли своим видом и другие здания, находящиеся в центре города. Все они соединялись между собой полукруглыми арками. К тому же многие из двухэтажных городских зданий имели небольшие балкончики с витиеватыми решетками.
Весь центральный квартал улицы Московской был занят магазинами: бакалейными, писчебумажными, аптечными, галантерейными, мануфактурными с одеждой, обувью, головными уборами. На вывесках мелькали фамилии: Изергины, Трухин, Домнин, Хлебников, Куршаков… На крыше дома, где находился магазин купца Воронцова (современная улица Советская, 81), высились готические башенки, а вход в здание купеческого клуба (современная улица Советская, 83) украшали ворота со львами. По преданию, скульпторы были привезены из Англии. На противоположной стороне (современная улица Советская, 88) находился магазин скобяных изделий и эмалированной посуды купца Косолапова. Следом шел фруктовый магазин Абубакирова (современная улица Советская, 84). В доме рядом размещался магазин купца и помещика Лебедева, торговавшего здесь часами и музыкальными инструментами».
По количеству населения Котельнич рос медленнее, чем другие города губернии, и находился на одном из последних мест в крае. В 1782 году в городе проживало 776 человек (10 место из 13 городов), в то же время в соседнем Орлове — 957 человек, Яранске — 887 человек. К 1797 году население возросло до 1054 человек, к 1860 — до 2828 жителей (7 место из 12 городов). В соседних городах в это время уже проживало: в Орлове — 3572 человека, в Яранске — 2383 человека.
Перепись 1897 года зафиксировала в Котельниче 4240 жителей. Это уже больше чем в Орлове, но меньше, чем в Уржуме, Нолинске, Яранске, Слободском и других городах. Сословный состав горожан выглядел следующим образом: дворян потомственных и личных с членами семьи — 191 человек (4,5 %; средний процент по городам губернии — 7,4%), духовенства — 112 (2,6%; 3,4%), купцов — 88 (2%; 2,3%), мещан — 1319 (31%; 36,8%), крестьян — 2466 (58%; 47,3%), из них занималось земледелием только 123 человека. Сравнение сословного состава в середине века показывает, что население увеличилось в основном за счет крестьян, число которых возросло больше чем в пять раз! Существенно больше стало дворян (1860 году — всего восемь). Горожане считали, что в конце 19 — начала 20 веков «Котельнич стоял на трех Иванах, как земля на трех китах». Ими были протоиерей Иоанн Вознесенский, сделавший многое для развития образования в уезде, председатель земской управы Иван Николаевич Кошурников, председатель уездного съезда Иван Степанович Теплов — инициаторы открытия в 1895 году публичной библиотеки. Несомненно более заметный след в жизни города и уезда оставил первый председатель Котельничской уездной земской управы Захар Степанович Бобров (1832 — 1898). При его содействии был устроен телеграф от Котельнича через Орлов до Вятки, организована земская почта с введением почтовых марок, ставших уже в начале 20 века настолько редкими, что за них платили по 400 рублей за штуку. Бобров разработал и проект проведения Вятско-Двинской железной дороги от Котельнича и обосновал его преимущества перед направлением от города Орлова.
Эти и другие сведения исследователи получают сегодня из Котельничского календаря-альманаха. Три его выпуска в 1912 — 1914 годах подготовил и издал священник и общественный деятель Яков Федорович Мултановский (1869 — 1929). Поставив целью издания 1. дать настольно-справочную книгу жителям города и уезда; 2. постепенно разобрать местную историю; 3. дать летопись, памятную книжку; 4. осведомить население об итогах деятельности городского управления, земства и обществ, Мултановский блестяще реализовал ее и оставил бесценный источник информации о жизни провинции начала 20 века. Его пример вдохновил через девяносто лет писателя А. Д. Вылегжанина на выпуск «Летописца», где находят отражение события современности.
Со второй половины 19 века в Котельнич стали направлять в ссылку граждан, осужденных за совершение политических преступлений. В разные годы до 1917 года в городе находилось одновременно от одного до пятнадцати ссыльных. В 1899 году ссыльной Е. М. Крумзе удалось организовать социал-демократический кружок. Идеи равенства и справедливости привлекли ряд представителей городской интеллигенции, но широкого распространения не получили.
С Котельничем связана судьба и первого марксиста России Николая Евграфовича Федосеева. Некоторое время он проживал у матери Ольги Семеновны, дочери купца первой гильдии С. С. Зырина.
Не имея возможности заниматься политикой, котельничане создавали и активно участвовали в работе различных общественных организаций. В городе действовали: благотворительное общество (59 человек), комитет Красного креста (11 человек), попечительство о народной трезвости (55 человек), общественное собрание (клуб), музыкально-литературный-драматический кружок (61 человек), пожарное общество (действительных членов 63, дружина 58 человек), общество взаимного от огня страхования (95 членов с числом рисков 131 на страховую сумму 402 тысячи рублей), общество правильной охоты (71 человек), кружок рыболовов. Самым многочисленным было котельничское представительство кукарского образовательного общества, членами которого состояли 350 человек. «При минимальных средствах и почти без всяких пособий со стороны» им был открыт бесплатный публичный музей с 5 тысячами экспонатов и изданы открытки с изображениями отдельных предметов из музейных коллекций.
Котельничане были верными подданными российских монархов и не раз демонстрировали преданность престолу. Спасение императоров от покушений террористов они каждый раз отмечали памятными мероприятиями. Звание почетного гражданина города в 1866 году было присвоено шапочному мастеру Осипу Ивановичу Комиссарову (1838 — 1892), уроженцу Костромской губернии, жителю Петербурга, который 4 апреля 1866 года отвел руку Дмитрия Каракозова, стрелявшего в императора Александра Второго. Кроме этого, ему подарили тройку вятских лошадей. Через некоторое время открытая в городе ремесленная школа получила наименование комиссаровской. В 1892 году было закончено строительство и освящена часовня в память о спасении Александра Третьего и его августейшего семейства от угрожавшей опасности при крушении поезда 17 октября 1888 года. Другое «чудесное спасение», но уже императора Николая Второго от покушения в Японии 29 апреля 1891 года, было ознаменовано устройством в городе богадельни, которая содержалась с процентов на капитал в 10,5 тысяч рублей, пожертвованный купчихой М. Ф. Самоделкиной. Верноподданнические устремления котельничан нашли выражение в открытии отдела Союза русского народа, который возглавил заштатный врач Серебряков. С провинциальным размахом в 1913 году было отмечено 300-летие дома Романовых. Для публики местными артистами были показаны отдельные сцены из оперы «Жизнь для царя». В день праздника город был украшен гирляндами и арками, было «весьма оживленно, даже из деревень собралось много народа… отчасти потому, что прошел слух будто станут угощать и многие мечтали выпить даровую рюмку водки».
В своем мировоззрении котельничане исходили не только из монархических взглядов, но и догматов православия, их примерного исполнения. В течение года они совершали 8 крестных ходов, наиболее значимыми из которых были два.
В первое воскресенье после 29 июля вокруг Котельнича совершался Крестный ход из всех городских церквей вместе с иконами, приносимыми к этому дню из 4 ближайших сел: Юрьева — Господа Вседержителя и Пророка Илии, села Гостевского — Вознесения Господня, Святого Великомученика Дмитрия Солунского и Святых Апостолов Петра и Павла, с Екатерининского — святой Великомученицы Екатерины и святых Преподобных Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев. В 2006 году крестный ход был снова возобновлен по благословению митрополита Вятского и Слободского Хрисанфа. В память о спасении в 1607 году вятских городов от моровой язвы ежегодно в начале сентября из Вятского кафедрального собора совершался по реке Вятке крестный ход по «низовым» городам с иконами святого Николая Великорецкого, Тихвинской Божьей Матери и Михаила Архангела, обретенной в селе Курино, который проходил и через Котельнич.
В 1904 году, анализируя перспективы развития города в 20 веке, один из современников писал: «Нет никакого сомнения в том, что в ближайшем будущем Котельнич обратится в один из крупных торговых пунктов губернии по отпуску хлеба, продуктов льноводства и других сельскохозяйственных продуктов, а так же предметов различных промыслов». И прогноз этот во многом оправдал бы себя, если бы страна и город не прошли через революционные потрясения 20 века.
5. 20 — начало 21 века — развитие Котельнича как транспортного узла и одного из центров социальной сферы Кировской области:
20 век в истории России — век войн, революций, технического прогресса, многочисленных экономических и административно-территориальных преобразований. В вихре событий Котельнич не потерял значения для своего региона и наряду с двумя другими историческими городами Кировом и Слободским в 1963 году получил статус города областного подчинения, а позднее в 1991 году стал самостоятельным муниципальным образованием Кировской области.
В экономических планах развития региона перспективы превращения Котельнича в крупный промышленный центр возникали несколько раз. В начале 20 века это было связано с прокладкой железно-дорожной магистрали. Благодаря усилиям губернского земства и властей города проект был реализован. В 30-е годы (Вторая пятилетка) в Котельниче планировалось построить комплекс фабрик по переработке льна, в 60-е годы — два крупных завода. Позднее наряду с Набережными Челнами город рассматривался как возможная площадка для размещения завода по производству большегрузных автомобилей, получивших впоследствии наименование «КАМАЗ». В силу разных причин последние три проекта так и остались на бумаге. В итоге не став промышленным центром, в 20 веке Котельнич последовательно развивался как транспортный узел региона.
Изыскательские работы на проведение железных дорог в Вятской губернии начали проводить с последней трети 19 века. 6 мая 1901 года Николаем Вторым был подписан указ о сооружении железнодорожной магистрали Петербург — Вологда — Вятка.
За направление будущей железной дороги между Котельничем и соседним Орловым развернулась ожесточенная борьба. Орловское земство настаивало на проведении дороги через Орлов и в этом вопросе нашло деятельную поддержку думы и купечества города Вятки, так как по предварительному варианту планировалось провести дорогу через Котельнич, не заводя ее в Вятку.
В результате дополнительных изысканий 26 февраля 1902 года. Управление по сооружению железных дорог приняло окончательное решение о строительстве дороги через Вятку и Котельнич. Оно основывалось на серьезном экономическом расчете и учитывало позиции влиятельного вятского губернского земства и Санкт-Петербургского биржевого комитета, которые поддержали ходатайство думы и управы Котельнича и обратились с соответствующей просьбой не только в Министерство путей сообщения, но и в Министерство финансов Российской империи.
Строительство железной дороги Вологда — Вятка в один путь проходило с 1902 по 1905 годы. В эти же годы в Котельниче через реку Вятку был построен железнодорожный мост. 1 декабря 1905 года было открыто движение товарных поездов, а 7 июля 1906 года — пассажирских. В начале 20 века через Котельнич из Вятки на Петербург и обратно проходило ежедневно четыре пассажирских поезда, два других, скорых — следовали раз в неделю по субботам и воскресениям.
Прокладка через Котельнич железнодорожной магистрали привела к уменьшению оборотов Алексеевской ярмарки. С 1907 года они стабильно снижались, и накануне первой мировой войны объем продаж составлял только 215 тысяч рублей. Постепенно ярмарка стала «лишь регулятором сугубо местных товарных отношений». Вместе с тем, с открытием регулярного железнодорожного сообщения общий товарооборот города увеличился до 5 миллионов рублей. Об изменениях в экономической жизни современники отзывались: «До железной дороги яйца стоили гривенник, а баба рубль, а после постройки — баба — гривенник, а яйца — рубль».
В начале 20 века котельничане всерьез взялись за реализацию и другого значимого проекта — строительство водопровода. Вопрос решался с 1869 года! Хотя город стоял на реке, но как отмечали современники, «в известные периоды обывателю Котельнича и умыться бывало нечем». 8 июля 1912 года закладка водопровода была произведена. Стоимость работ составляла два годовых бюджета — 122 тысячи рублей. Несмотря на то, что дума и управа имели только 74 тысячи рублей из необходимой суммы, работы были начаты и закончены в 1914 году. Ссуды на строительство были получены от губернского и уездного земств и 60 тысяч рублей по решению императора Николая Второго.
Водозабор из Вятки с последующей фильтрацией через американские фильтры обеспечивал Котельнич водой все 20 столетие. Стоимость воды в начале 20 века была достаточно высокой и составляла 30 копеек за 100 ведер из водоразборных будок и домовых ответвлений. До устройства водопровода горожане платили водовозам за ведро от 3/4 до 1 1/2 копеек.
Других видов благоустройства, в Котельниче, как и в большинстве городов Вятской губернии, не было. Из 16 километров улиц замощено камнем было только 3 километра (улица Московская). В ночное время город освещался керосиновыми фонарями, хотя городская дума рассматривала проекты устройства в Котельниче электрического освещения, которые так и остались не реализованными. Транспортные услуги горожанам предоставляли 36 извозчиков (1912 год), стоимость поездки равнялась в зависимости от маршрута от 10 до 50 копеек. Мужскую часть населения обслуживали 22 проститутки, для сравнения в губернской Вятке их было 28. В среде состоятельной части горожан распространение получила телефонная связь.
Из событий общественной жизни наибольший резонанс вызвала революция 1905 года. Историк М. С. Судовиков так описывает волнения в городе: «20 октября 1905 года в здании уездной земской управы собралось «человек до 300 народа разного класса» для ознакомления с только что полученным манифестом 17 октября. Читал документ, объясняя его положения, А. А. Рерих, хорошо известный полиции как неблагонадежное лицо. В своем выступлении он «резко выражался по отношению всероссийского самодержавия», а после того, когда полиция потребовала разойтись, Рерих ответил отказом, ссылаясь на свободы, объявленные манифестом. Из зала в это время доносилось: «Долой полицию»… Когда собрание закончилось, его участники с пением «Марсельезы» пошли по улицам города. У местной тюрьмы демонстранты прокричали: «Свобода преступникам» и призвали арестантов бить стекла. Затем, увидев патруль, состоящий из полиции и воинских чинов, толпа «немедленно разбежалась». Город наводнили слухи. Местная интеллигенция была напугана, обвинила полицию в бездействии и потребовала от губернатора восстановить порядок.
Новая акция социального протеста произошла в сентябре 1913 года, когда прекратили работу 70 из 100 рабочих спичечной фабрики Зубаревых. Выдвинутые требования к хозяевам носили экономический характер: повысить на 20 копеек, дневную оплату труда (была от 25 до 70 копеек) и снизить до 9,5 часов рабочий день. Владельцы фабрики не пошли на компромисс и решили показать населению, что социальные протесты могут привести только к ухудшению благосостояния забастовщиков. 16 сентября все рабочие были рассчитаны, а на их места наняли новых из Вятки и Нолинска, хотя платить им пришлось до 1 рубля 50 копеек в день и строить для проживания казарму.
Из-за низкого уровня развития промышленности социальная база для развития рабочего движения в городе практически отсутствовала. На 18 небольших производствах (кожевенных, лесопильных, кирпичном, пряничных, булочных, типографском и других) в 1914 году работало всего 144 рабочих. Объем выпуска продукции составлял 80,3 тысячи рублей. Для сравнения на одной спичечной фабрике Зубарева, территориально расположенной на землях уезда, было занято 195 человек, выпуск продукции достигал 215, 5 тысяч рублей. Казалось, социальные катаклизмы Котельничу не угрожают.
Жизнь города, как и всей страны, круто изменила первая мировая война, в которую Россия вступила 1 августа 1914 года. Еще накануне в Котельнич стали прибывать мобилизуемые для отправки на фронт резервисты. Их собралось до 6 тысяч человек. Утром 22 июля 1914 года, собравшись у Нижней площади и на железнодорожной насыпи, они стали выражать недовольство плохой пищей, повышением цен на хлеб и другие продукты, а в дальнейшем разгромили несколько лавок, магазинов и складов. В ходе подавления выступления 10 человек было убито, 12 получили ранение. Население города происшедшими событиями было напугано.
С началом войны из котельничан был укомплектован 219 Котельничский пехотный полк, в городе развернули несколько госпиталей. Раненые солдаты были окружены заботой, для них собирали деньги и продукты, организовали дежурства в больницах, концертные выступления. Население переживало патриотический подъем. По заказу горожанок для Никольского храма была написана икона Богоматери «Знамение августовской победы 18 сентября 1914 года», молитвенное обращение к которой по вере спасало от вражеских пуль и снарядов сыновей и мужей, помогало пережить все испытания и трудности войны. Многие котельничане за храбрость и мужество в боях были отмечены государственными наградами. Среди них Илья Михайлович Загайнов (? — 1916), уроженец деревни Шеломово, награжденный двумя золотыми и двумя серебряными Георгиевскими крестами. Его имя высечено на стеле Георгиевского зала Московского кремля. Другой герой — полный Георгиевский кавалер Николай Ильич Кочетков.
Поражения на фронтах и экономический кризис к концу 1917 года усилили социальную напряженность в стране. В Котельниче за годы войны цены на продовольствие выросли в 3,5 раза, в том числе за пуд на муку ржаную с 1 до 5 рублей, пшеничную с 2,8 до 12 рублей, масло с 14 до 60 рублей, мясо с 4 до 24 рублей, молоко за бутылку с 2 до 12 копеек.
Февральскую революцию котельничане встретили восторженно. По воспоминаниям Л. Н. Рахманова, «городские оркестры — военный (местного гарнизона), пожарный и гимназический — всюду играли «Отречемся от старого мира», «Смело товарищи в ногу» и «Варшавянку». Непонятно, когда музыканты успели без нот разучить эти позавчера еще запрещенные песни. Горожане ходили с красными бантами на груди и поздравляли друг друга с низвержением самодержавия». Вместе с тем, власть в городе по прежнему оставалась в руках городской думы. Буржуазное Временное правительство считало, что органы местного самоуправления, действовавшие до революции, не связаны с царским режимом и вполне легитивны. Предвестником другого направления развития революции стала организация 21 апреля 1917 года совета рабочих и солдатских депутатов во главе с председателем А. Троицким и секретарем А. Зарубиным.
Летом совет практически не оказывал влияние на развитие ситуации, так как «революционная публика была незначительной группой, остальные — пассивны».
После победы октябрьского вооруженного восстания в Петрограде в Котельниче не торопились признать власть рабоче-крестьянского советского правительства и делали все возможное, чтобы удержать старый порядок. По предложению гласных думы купцов Бабинцева и Куршакова в городе был организован отряд самообороны. Характеризуя ситуацию, солдат-отпускник Игитов из Яранского уезда в письме председателю СНК В. И. Ленину от 14 ноября 1917 года отмечал: здесь «… все царит строй буржуев. Купцы сами ходят по городу с винтовками, и нельзя солдату-большевику разинуть рта… два дня тому назад был избит один проезжающий солдат в отпуск этими кровопийцами, которые ходят с винтовками. И еще недели полторы тому назад был арестован большевик комиссаром и еще до сих пор не выпущен, и взяться здесь некому, солдат мало…» Игитов просил «принять самые решительные меры — за город Котельнич».
Несмотря на жесткий контроль, изолировать город от проникновения большевистских идей было уже не возможно. В ноябре агитационную работу среди рабочих и в воинском гарнизоне начали большевики И. С. Овчарук, председатель совета рабочих и солдатских депутатов, и вернувшийся с войны солдат Н. С. Шатов. Дело шло с трудом: «чувствовалась какая-то робость, беднота не могла разобраться в происходящих событиях». Удалось сформировать группу активистов до 30 человек. Ее первое собрание прошло за городом в рыбачьей землянке в лесу у Белого озера. Было решено провести на заводах 8-часовой рабочий день, выборы рабочих комитетов, организовать кружок по изучению устава партии большевиков, на кожевенных заводах — союз кожевенников, на чугунолитейном — союз металлистов. При возвращении с собрания Н. С. Шатов был арестован. В ответ 15 ноября И. С. Овчарук организовал демонстрацию, во время которой воинский гарнизон перешел на сторону демонстрантов. Н. С. Шатов и другие горожане были освобождены из тюрьмы, но вопрос о власти остался не решенным. Только через два дня после событий в Вятке, 27 ноября 1917 года Котельничский совет рабочих и солдатских депутатов высказался за переход власти к советам, но в этом вопросе не получил поддержки уездного совета крестьянских депутатов.
Притязания на власть подтолкнули городскую думу и штаб самообороны к активным действиям. В городе были проведены аресты сторонников большевиков. Собрав деньги, рабочие спичечной фабрики Зубарева направили Н. С. Шатова за помощью в Петроград.
Перелом в ситуации наступил 6 декабря 1917 года с прибытием отряда балтийских моряков. После совещания на вокзале с И. С. Овчаруком часть отряда под командованием комиссара Дрелевского и мичмана Павлова окружила город, другая во главе с Журбой атаковала штаб самообороны. Офицерская группа оказала яростное сопротивление. Были раненые и убитые с той и с другой стороны. В ходе обысков в Троицком соборе, земской управе, доме купца Лебедева, тюрьме было изъято 240 винтовок и большое количество гранат. Арестован уездный комиссар Зубарев. 7 декабря Совет рабочих и солдатских депутатов об избрании военно-революционного комитета и передаче ему всей власти как в городе, так и в уезде. Его председателем был избран И. С. Овчарук. Ни городская дума ни гласные Котельничского уездного земства новую власть не признали. Возникло двоевластие. В местной прессе, подконтрольной думе, началась компания по дискредитации большевиков. ВРК действовал нерешительно. Только 18 декабря 1917 года дума была распущена, ее гласные арестованы, а для ведения дел городского самоуправления образована комиссия во главе с солдатом Иовлевым.
В ответ местные торговцы закрыли все магазины, прекратилась выпечка хлеба и кондитерских изделий, подвоз на рынок продовольствия из сел и деревень уезда. Чиновники объявили бойкот и не вышли на работу. Через несколько дней ситуацию удалось изменить. Власть в городе и уезде перешла в руки советов.
Будучи руководителем ВРК И. С. Овчарук по большинству вопросов не мог контролировать ситуацию. В уездном совете большевики оказались в меньшинстве. Решающее количество мандатов (55 из 60) было у представителей партии левых эсеров, местные лидеры которой Махнев и Шабалин вели активную работу за вытеснение большевиков из советов и по подрыву авторитета их руководителей. В декабре к Овчаруку обратились врачи и медсестры с жалобой на трехмесячную задержку зарплаты. ВРК решил взять госбанк, но его кассы и сейфы были уже пусты. По устному приказу Махнева 10 ящиков с деньгами были захоронены в тайнике. В феврале 1918 года в местных газетах появилась статья Махнева, в которой Овчарук обвинялся в присвоении конфискованной мануфактуры. Она широко распространялась как в городе, так и уезде. Напротив, доставка большевистских газет на село была прекращена.
Население не оказывало массовой поддержки политике и мероприятиям большевиков, которые посягнули на институт частной собственности и начали передел трудом нажитого имущества. В январе 1918 года горисполком провел акцию по изъятию продовольствия. В Петроград было направлено 10 вагонов зерна, 200 голов скота. В марте тяжелое финансовое положение заставило совет принять решение об обложении состоятельных горожан контрибуцией в 300 тысяч рублей. Каждому из них необходимо было внести от 2 до 6 тысяч рублей в трехдневный срок в местное казначейство. Бесцеремонно обращался с горожанами и отряд Л. Журбы, состоящий из 60 балтийских матросов. Практически он действовал автономно от всех, исходя из анархистских взглядов. Над домом, который заняли моряки (современная улица Карла Маркса, 9), был вывешен устрашающий население черный флаг с надписью «Анархия — мать порядка». В руках Л. Журбы оказались продовольственное дело, взыскание налогов, проведение реквизиций. Обыски, аресты, расстрелы все это прочно вошло в жизнь котельничан, которые видели в Л. Журбе обычного бандита. Наличие перегибов в действиях летучего отряда отмечали и представители новой власти, но контролировать его деятельность не могли.
О ситуации, сложившейся в Котельниче, стало известно в Петрограде, и в марте 1918 года для укрепления позиций большевиков сюда была направлена группа коммунистов в составе А. И. Удалова, В. И. Менсака, А. В. Ильичева, П. А. Айзерпет, Н. М. Митяшина и других, всего 13 — 14 человек. Ее лидер А. И. Удалов повел решительную борьбу за большевизацию уездного совета. Своей опорой он сделал отряд Красной гвардии, организованный 28 февраля 1918 года. Его численность только за апрель возросла с 230 до 360 человек.
Первая проба сил в борьбе за власть произошла в марте третьем уездном съезде советов. Пользуясь превосходством, эсеры избрали на должность председателя совета своего лидера Махнева и заблокировали предложения большевиков. Острый характер приняло обсуждение вопроса о контрибуциях. Командиру летучего отряда Л. Журбе было поставлено в вину, что он не работает в контакте с местной советской властью и «без ведома совета, обложив местную буржуазию и спекулянтов чрезвычайным налогом, отчета совету не дал. Грабители этим же отрядом расстреляны без суда, тогда как согласно декрета СПК грабители расстреливаются без суда в том случае, когда они пойманы на месте, а не после того, когда о них началось следствие». На требование исполкома вернуть «незаконно» полученные деньги, Журба ответил отказом и приказал установить в зале пулеметы, пригрозив разогнать совет. В итоге за перегибы, самоуправство, самовластие, неподчинение совету рабочих и крестьянских депутатов были арестованы бывший председатель ВРК и уездного совета большевик И. С. Овчарук, секретарь совета солдат Хилюта, помощник Журбы Воронов и другие.
В марте 1918 года попытку арестовать Журбу сделала прибывшая в Вятку чрезвычайная следственная комиссия Уральского совета. В ответ последовала угроза взорвать Котельнич. В результате переговоров отряд Л. Журбы согласился покинуть город и отбыл в Петроград 9 апреля якобы для подтверждения своих полномочий.
В связи с начавшейся гражданской войной в апреле — августе 1918 года ситуация в Котельниче обострилась. В конце апреля 1918 года для борьбы с контрреволюцией и саботажем была создана уездная чрезвычайная комиссия. По воспоминаниям первого председателя Котельничского ЧК большевика В. Ф. Никитина, приводимых историком Ю. Н. Тимкиным, работа в ЧК была «самой сложной… Спал 2 — 3 часа в сутки, не более, и спал на столе в кабинете». Чекисты, по словам Никитина, «работали без всяких законов, преподанных сверху, а законом были исключительно революционная совесть и самосознание».
2 мая в ЧК поступило сообщение, что на станцию прибыл подозрительный груз на 6 мест на имя владельца аптек Федорова. При вскрытии в ящиках оказалась взрывчатка, как позднее установлено, предназначенная для взрыва железнодорожного моста. Дом Федорова был взят штурмом. Он сам и арестованные Шишкин и Косолапов расстреляны как враги народа.
В июне 1918 года под видом мешочников в город прибыла группа монархически настроенных офицеров под руководством Булыгина. Ее задача состояла в захвате Николая Второго с семьей, которых, по их предположению, большевики должны были ввиду усиливающей угрозы Екатеринбургу со стороны белогвардейцев и белочехов перебросить в Котельнич. Булыгин намечал организовать нападение на дом, где должны были находиться Романовы. Затем на катерах со всеми предосторожностями царскую семью планировалось доставить к Архангельску. Из-за расстрела Романовых в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. Этот план оказался нереализованным.
В начале июля 1918 года вслед за событиями в Москве в городе наступила развязка в противостоянии большевиков и левых эсеров. Штабы противников разделяла только улица Московская. Большевики размещались в доме купца Трухина (современная улица Советская, 75), левые эсеры в доме купчихи Самоделкиной (современная улица Советская, 78). А. И. Удалов вспоминал: «Идя на переговоры, мы хорошо знали их силы. Количественный состав членов партии у них был втрое больше, чем у нас… они благодаря военному комиссару Жуйкову (максималисту) и военкому Черкасову хорошо и с избытком были вооружены не только винтовками, но и имели большое количество ручных гранат и два пулемета «Кольт». В ночь с 7 на 8 июля левые эсеры были разоружены, их лидеры Махнев и Мисуно расстреляны. Вскоре была завершена большевизация городского и уездного советов. Таким образом, установление советской власти в городе происходило в условиях ожесточенного противостояния политических сил. На первом этапе декабрь 1917 — март 1918 годов решающую роль в победе Советов сыграл отряд балтийских моряков Л. Журбы. Использование вооруженной силы в лице сформированного отряда Красной гвардии и ЧК, широкое применение угроз и насилия стало решающим в борьбе за власть и на втором этапе с марта по июль 1918 года.
В дальнейшем Котельнич стал одним из центров комплектования частей Красной армии, в том числе интернациональных, направляемых на фронта гражданской войны. Боевые заслуги в борьбе за Советскую власть котельничан С. В. Зыкова, В. В. Коротаева, Н. П. Чащина были отмечены орденом Красного Знамени. Дважды эту высокую награду республики получили Петр Максимович Зыков и Фома Данилович Пестов.
С началом гражданской войны массовый характер приобрело изъятие продовольствия для голодающих Москвы и Петрограда. В результате осенью 1918 года город оказался в кольце антисоветских крестьянских восстаний, вспыхнувших в Игумновской, Киселевской, Рязановской, Даровской волостях. Применение насилия и массовых репрессий стало нормой дня после объявления «красного террора». В сентябре 1918 года по далеко неполным данным было расстреляно 28 жителей города. Большевики без пощады очищали город и его органы власти от представителей «старого» строя. Приговор был приведен в исполнение в отношении председателя уездного совета народных судей И. П. Боброва, исправника Н. А. Думаревского, урядника А. К. Жукова, пристава М. Н. Смирнова, земского начальника В. Н. Троицкого и других. Многие были расстреляны за контрреволюционную деятельность и агитацию против советской власти. Среди них, первый председатель совета рабочих депутатов Котельнича А. Г. Троицкий, владелец чугунолитейного завода Д. В. Шильников, учителя Ц. А. Монстрович и В. А. Попов.
С утверждением советской власти в Котельниче создается общественный сектор экономики. Первым шагом на этом пути было введение рабочего контроля. Владельцы заводов его действия саботировали. На механическом и литейном заводе рабочие попросили у хозяев дать «напильники, токарям ремни; но старое управление категорически заявило, что ремней и напильников не имеется … в виду этого рабочий контроль у старого правления произвел обыск с чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией. Где у обличителей, что рабочие похитили краску с завода, — нашлась у старого управления. Где они говорили, что нет ремней, нет напильников, все это у них оказалось. Тогда рабочий контроль категорически сказал старому управлению: «Не место вам здесь среди честных тружеников … Вас исправит только могила». В феврале 1918 года в Котельниче начинается процесс национализации предприятий. В общественную собственность были переданы спичечная фабрика товарищества А. и Я. Зубаревых, чугунолитейный завод и механическая мастерская Шабалина, типография Шишкина и Шильникова. 3 мая 1918 года к союзу поваров, официантов, горничных перешли «все чайные, столовые, гостиницы и железно-дорожный буфет со всем живым и мертвым инвентарем».
На национализированных предприятиях рабочие стремились наладить производство и в этом деле порой получали помощь от представителей старых классов. По воспоминаниям Н. С. Шатова часть интеллигенции города пошла на сотрудничество с новой властью: «доктор медицинских наук (?) врач Волобуев спас сотни жизней людей от тифа, начальник тюрьмы Каменский спас от расстрела 9 коммунистов (в том числе Шатова) и принимал участие в подготовке военному делу допризывников, артистка Каменская часто выступала со спектаклями в клубе и деревнях, бывший нотариус Калинин добровольно бесплатно дежурил в комнате по приему жалоб от граждан, организовал юридическо-консультативный отдел при нарсуде, выступал защитником в нарсуде по разбору конфликтов рабочих с хозяевами, инженер Лопушинский был нештатным инженером чугунолитейного завода, принимал участие в реконструкции завода». Первым промышленным объектом, построенным новой властью, стала электростанция, пущенная в эксплуатацию в октябре 1920 года.
Ускорение развития последовало в годы новой экономической политики (1920 — 1930). В городе быстрыми темпами восстанавливались мелкотоварные и кустарные производства, частная торговля, создавался кооперативный сектор. Вновь открылась Алексеевская ярмарка, ее торговые обороты с 1923 по 1925 годы увеличились с 452 до 933 тысяч рублей золотом и к 1928 году достигли 1,4 миллиона рублей. С завершением строительства железнодорожной магистрали на Нижний Новгород (1922 — 1925 года) Котельнич стал важным транспортным узлом, через который шло сообщение восточных районов страны с Москвой и Ленинградом.
В это время небывалыми темпами росло число жителей города. С 1923 по 1926 год оно увеличилось с 8285 до 11097 человек. В городскую черту были включены близлежащие деревни: Малые Шильниковы, Парышевы, Шуршонки, Теплые, Сухие, Князеввы, Корякины, Заоградно-Богомоловская. Площадь Котельнича достигла 5,6 квадратных километров.
Сильный пожар 26 мая 1926 года, «похожий на страшный суд», прервал спокойную жизнь котельничан. По воспоминаниям П. Ф. Богомолова, «в этот день был какой-то пасхальный праздник. Назначено открытие города с вечерним гулянием и разными развлечениями для публики. В утренние часы … пожарные гарцевали по улицам на лошадях, запряженных в свои служебные повозки, в форменной одежде с начищенными до блеска медными касками, точно участвуют в параде, а в 10 — 11 часов дня их не оказалось на месте возникновения пожара». Быстрому распространению огня способствовало не только это промедление, но и внезапно начавшийся ураганный ветер. С окраины города он перебросил головни на склад кудели у железной дороги, которую затем в считанные минуты разнесло по всему городу. Почти одновременно в разных местах возникло несколько новых очагов, которые вскоре слились в единый огненный вихрь.
Очевидец события журналист Л. Кудреватых вспоминал: «Весь центр стал гудящим клубом огня». Горожане «бросились на улицы и, забыв о служебном и личном имуществе, охваченные паникой, с криками воплями побежали кто к реке, кто к оврагам … Вначале (многие) теснились на плотах, пришвартованных к берегу. Но огонь неумолимо двигался к плотам, его дыхание готово было испепелить людей. И они стали прыгать с плотов в воду». Стоящих «на плотах и … по горло в воде охватил какой-то шок. Народ точно онемел, замолк. Те, кто был тут, потеряли все, остались только с тем, что было на них в эти ужасные минуты». К 17 часам пожар уничтожил до трети города, в том числе центральную торговую часть. Было разрушено до 80 общественных зданий и до 150 частных домовладений. Без крыши над головой и годами нажитого имущества остались 7 тысяч человек. Погибли семь (по иным источникам восемь) человек.
Масштаб разрушений поставил перед властями вопрос о дальнейшей судьбе Котельнича. Предлагалось оставить его поселком. Необходимость восстановления города доказал губернским и республиканским властям председатель Котельничского уездного исполнительного комитета (1925 — 1929) Владимир Григорьевич Ванеев. Его поддерживал и внес большой вклад в восстановление города секретарь укома ВКП(б) (1925 — 1927) Азарий Иванович Мышкин.
После пожара котельничане не остались один на один со своей бедой. Помощь пострадавшим поступила со всей страны. Объем пожертвований за два года составил 227 тысяч рублей, в том числе за 1926 год — 142 тысячи. Значительность этих средств сравнима с объемами доходной части бюджета тех лет.
Осенью 1926 года, несмотря на принимаемые меры и начавшиеся восстановительные работы, ситуация в городе была критической. Люди жили в тяжелых бытовых условиях — по 2 квадратных метра жилой площади на человека — и к осени стали покидать город. К началу октября уехало 4881 человек, или 44 процента населения. Только через 6 лет численность жителей достигла той, что была до пожара, а к 1939 году выросла до 18,5 тысяч человек.
Переход к форсированному строительству социализма принес котельничанам новые испытания. В результате наступления на частную торговлю была упразднена Алексеевская ярмарка (1929 год), к 1931 году закрыто 109 частных торговых предприятий.
Мобилизация средств на индустриализацию ухудшила и без того тяжелое материальное положение горожан. В заявлении в горсовет, поданном 2 января 1931 года с надеждой получить разрешение на продажу государственных облигаций, Г. Г. Кудрявцев писал: «… семья у меня 5 человек, а зарабатываю 49 рублей 92 копейки и существовать нечем и даже работать не в чем. Одна пара валяных сапог на 5 человек». Такие горожане, а их было достаточно много, воспринимались властями как «оппортунисты, нытики и маловеры». Партийные органы требовали, несмотря ни на что, взять большевистский темп, усиливали идеологическую поддержку государственных займов. Только за период с 1927 по 1932 год величина государственных займов возросла по стране в 5,4 раза. В городе и районе в 1933 году население вложило в займы 2010 рублей, что было в 4 раза больше, чем в 1931 году, и в два раза больше, чем в 1932 году. Число займодержателей возросло с 8440 в 1931 году до 42010 в 1933 году.
Новые задачи потребовали более четкой организации власти. С 1925 по 1933 год Котельничский городской совет рабочих и красноармейских депутатов был самостоятельным органом власти со статусом юридического лица, собственным бюджетом и кредитными правами.
Состав совета формировался путем выборов депутатов по избирательным участкам и первоначально обновлялся ежегодно. Организация до 1939 года включала в себя пленум, избираемый им президиум из 7 — 10 депутатов и более 10 депутатских секций: торгово-кооперативную, коммунального хозяйства, финансово-бюджетную, культурно-бытовую, народного образования, здравоохранения, кустарно-промысловую, военную (оборонную), рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) и другие. Среди депутатов в совете преобладали служащие и домохозяйки. В 1927 году из 86 народных избранников в совете было рабочих от станка — 10 человек, служащих — 39, домохозяек — 11. К 1939 году количество служащих возросло и равнялось 37 из 44 депутатов, а рабочих уменьшилось до 3. Активность населения на выборах до 1939 года была невелика и составляла от 43 до 53 процентов, от имевших право голоса. Большое количество упущений в работе приводило к частой смене руководителей местной власти. За период с 1926 по 1940 год на посту председателя городского совета сменилось 12 человек.
В тридцатые годы в Котельниче шло строительство небольших и средних промышленных предприятий. Были пущены фабрика стройдеталей (1932 год), лесопильный (1930) и кирпичный заводы (1932), электростанция мощностью 450 кВт/ч (1930), трикотажная фабрика (1936), машинотракторная станция, реконструирован механический завод. Количество рабочих возросло со 196 (1926) до 2309 (1940).
Развитие получила социальная сфера. Были сданы в эксплуатацию здания амбулатории, родильного дома, средней школы №2, педагогического техникума, Дома Советов, бани, почты, стадиона «Динамо». Количество врачей увеличилось с 8 до 40, учащихся школ до 5744 (1938). Были открыты педагогический техникум (с 1939 года преобразован в педагогический институт), детская больница на 20 коек, медицинское училище на 30 мест, детская музыкальная школа. По решению властей закрыты и разобраны Предтеченская церковь (1932) и Троицкий собор (1940).
Из нереализованных планов заслуживает внимания амбициозный план развития Котельнича на вторую пятилетку, разработанный Нижегородским крайисполкомом. Исходя из региональных условий, в городе на базе использования местных ресурсов торфа для производства дешевой электрической энергии и сырья Яранско-Котельничской и Шарьинско-Семеновской сельскохозяйственных зон планировалось создать крупный промышленный центр по переработке льна.
Сценарий развития предусматривал строительство в 1934 — 1937 годах тепловой электростанции мощностью 24 тысячи кВт/часов и потреблением 282 тысячи тон торфа в год, комбината льняных фабрик по производству 75 миллионов квадратных метров ткани, двух машиностроительных заводов, железной дороги Котельнич -Яранск — Йошкар-Ола. Планировалось реконструировать узловую станцию и паровозоремонтные мастерские, построить новый железнодорожный вокзал.
Грандиозность ожидавших город перемен особенно ярко раскрывают демографические показатели проекта, согласно которым потребность новых предприятий в кадрах определялась в 18522 рабочих, что приводило к увеличению населения до 50 тысяч жителей, то есть более чем в 3 раза.
В силу разных причин этот план так и остался на бумаге. С образованием 7 декабря 1934 года Кировского края основные средства стали направляться на строительство объектов промышленности и социально-культурной сферы города Кирова и его экономического района.
В 30-е годы котельничане жили в тяжелых бытовых условиях. Темпы жилищного строительства были невелики и не соответствовали потребностям быстрорастущего населения города. Обеспеченность жильем на одного человека снизилась с 3,5 (1927) до 2,8 квадратных метров (1936). Из-за небольшой мощности местной электростанции и частой поломки агрегатов, Котельнич часто оставался без электричества. В 1932 — 1933 годах в город были значительно сокращены поставки продовольствия и, прежде всего, муки. Количество жителей, получающих хлеб по карточкам, было снижено с 8500 до 3611 человек или с 80 до 24 процентов от всего населения. В докладной записке в январе 1933 года управление стройконторы сообщало: «Рабочие и служащие сняты с централизованного снабжения и запрещено производить самозаготовки, — нет выхода откуда можно брать хлебные фонды, каковые требуются из расчета на 300 человек по 800 грамм… Угрожающее положение в смысле выполнения строительных работ. Рабочие сами ходят по организациям, где произведены работы». На предприятиях наблюдался «отлив рабочей силы». Рабочие отказывались от работы. Возросла смертность населения. К 1935 году положение с продовольствием улучшилось.
При утверждении новых социально-политических отношений органы управления советской власти широко применяли административные и репрессивные меры. Избирательных прав по идеологическим, а не имущественным основаниям, как это было в Российской империи, в разные годы (до 1936) было лишено от 4 до 20 процентов горожан.
В советское время город вновь стал местом ссылки. В начале 1925 года после ареста в Котельнич был сослан Митрополит Казанский и Свияжский Кирилл (Смирнов Константин Илларионович, 1863 — 1937). В завещании Патриарха Тихона он был назначен первым кандидатом на должность Патриаршего Местоблюстителя. Осенью 1926 года тайным голосованием методом письменного опроса 72 архиерея Русской Православной церкви избрали его Патриархом, но интронизация не состоялась. Узнав об этом, ОГПУ вновь арестовало владыку и переправило его из Котельнича в Вятку.
С Котельничем связана судьба и другого иерарха Русской Православной церкви схиархиепископа Пахомия (Кедрова Петра Петровича, 1876 — 1937). После ареста брата — священника кладбищенской церкви в Яранске, у которого Пахомий жил последние годы, он тяжело заболел и был помещен в Котельничскую психиатрическую больницу, где скончался 11 ноября 1937 года. Погребен на городском кладбище. Русской Православной церковью за границей схиархиепископ Пахомий причислен к лику святых.
Политические репрессии не обошли стороной Котельнич. За антисоветские взгляды, агитацию, подрывную деятельность с 1918 по 1952 годы было подвергнуто различным мерам уголовного наказания, в том числе расстрелу, 239 его уроженцев и жителей. Пик репрессий приходился в городе, как и в стране, на 1937 — 1938 годы. В 1937 году было репрессировано 50 человек, в 1938 году — 39. Из осужденных 31 человек (или треть) приговоры к высшей мере наказания — расстрелу, 27 — к лишению свободы на срок 10 лет и выше.
Трагедией закончилось противостояние и борьба за власть в районе между первым секретарем райкома ВКП(б) А. И. Заручевским и начальником отдела НКВД Л. И. Гельманом. Не без содействия последнего по ложному доносу 2 октября 1937 года. Заручевский был арестован и пробыл под следствием 898 дней. Вычислив виновника своего ареста и не выдержав издевательств и пыток, Заручевский придумал легенду о существовании в Котельниче антисоветской организации, начальником штаба которой был якобы Гельман. Расследование по делу приняло затяжной характер и поломало судьбы того и другого руководителя.
В конце 30-х годов жители Котельнича, как и всей страны, готовились встать на защиту Родины. Для большинства современников «государство с населением 194 миллиона человек представлялось богатырской крепостью. Не верилось, что Германия с 69 — миллионным населением рискнет на вторжение в СССР… «Успешные» дипломатические акции с Германией все-таки не внушали доверия. При этом наблюдательный котельничанин не мог еще зимой 41-го не заметить передвижения воинских эшелонов на Запад. Перебои в снабжении продуктами питания и бытовыми товарами, строжайшая дисциплина и судебные наказания за малейшие проступки, увеличение на год срока службы сержантов и задержка увольнения в запас порождали не совсем ясные, но тревожные мысли».
Накануне войны в Котельниче был открыт военный госпиталь (1940), в мае 1941 года в город прибыла передислоцированная с Украины Яновская военная школа авиамехаников. Парк самолетов для проведения учебных занятий разместили на футбольном поле стадиона. Позднее был построен аэродром у деревни Отешево. Школа находилась в городе до 1944 года и подготовила около 1000 специалистов для ВВС страны.
С первых дней Великой Отечественной войны Котельнич стал крупным мобилизационным и эвакуационным центром Кировской области.
После обращения И. В. Сталина к советскому народу жизнь города быстро перестраивалась на военный лад. Территория, прилегающая к железнодорожному мосту в радиусе 250 метров, была объявлена запретной зоной. На подступах к этому стратегическому объекту для отражения возможных налетов немецкой авиации установлены зенитные расчеты. Созданы шесть участков противовоздушной обороны и 25 групп самозащиты при уличных комитетах и на предприятиях. Около домов вырыты щели. Введена светомаскировка в ночное время. Поводом к проведению этих мероприятий стал инцидент, происшедший 29 июня 1941 года, когда постовым охраны железнодорожного моста был замечен неизвестный зарисовавший мост за пределами охранной зоны. Пока шел доклад по команде, неизвестный успел скрыться и, несмотря, на принятые меры розыска с использованием собак, задержан не был. Переполох произвело и появление 15 октября 1941 года вблизи железнодорожного моста неизвестного самолета, принятого караулом за вражеского разведчика. Секретарь Котельничского райкома ВКП (б) сообщил об этом случае в Кировский обком партии, считая, что разведчика, кроме моста, могло интересовать и размещение в городе авиадесантного корпуса, имеющего особое значение.
С 23 июня началась мобилизация в Красную Армию военнообязанных мужчин 1905 — 1918 годов, а с августа 1890 — 1904 годов рождения и призывников, которым исполнилось 18 лет. К концу декабря было оправлено в войска 9937 человек, а всего за время войны 51995 жителей города и района, в том числе 459 женщин. В январе — феврале 1942 года в Котельниче была сформирована 109-я стрелковая бригада, на базе которой позднее была создана 5-я Орловская стрелковая дивизия.
С начала июля 1941 года в городе стали размещать эвакуированное население из северо-западных областей страны, прежде всего, из Псковской, Новгородской, Ленинградской. На железнодорожной станции развернули работу эвакопункт первой категории и эвакобаза. К концу месяца в число эвакуированных детских учреждений достигло 18, шесть из них из Кировского района Ленинграда были размещены в городе.
Поток эвакуированного населения, учреждений и организаций буквально захлестнул город. К концу 1941 года число его жителей увеличилось на 2460 человек, к февралю 1943 года достигло не менее 32,5 тысяч человек, из них рабочих было 9144 человека, служащих — 1459, иждивенцев с эвакуированными — 6197, детей до 12 лет — 7712, в детских садах и яслях содержалось 745 детей, доме младенца — 110, учащихся ФЗО — 350.
Для размещения 4 эвакогоспиталей на 3500 коек, Яновской школы авиатехников, и других прибывших организаций городской совет освобождал здания большой вместимости. Все школы и большинство учреждений были в срочном порядке переведены в другие помещения. Их переоборудование в условиях военного времени и нехватки самого необходимого представляло нелегкую задачу для руководителей. Для обеспечения материалов ремонтных работ горсовет выносил решения: «в следствии крайней необходимости водопроводных кранов для оборудования здания бывшей психолечебницы (была переведена в Советск) снять водопроводные краны в жилых домах, принадлежащих жилуправлению», «для оборудования электропроводкой зданий, занятых школами и общежитием школы ФЗО, снять лишнюю проводку» в районной библиотеке, аптеке, доме культуры, пивном складе, военторге. Снятое кровельное железо с дровяников в количестве 85 листов было распределено между эвакогоспиталями. В результате многочисленных переездов учреждения порой оказывались в аварийных помещениях. Так случилось со средней школой №3, занимавшей в феврале 1943 года дом по улице Пролетарской 41. По заключению комиссии, он был совершенно непригоден и зданию грозил обвал. 29 июля 1944 года райисполком констатировал «катастрофическое положение со школьными зданиями города».
Особенно сложной была ситуация с обеспечением жильем. Нормой времени стало уплотнение и вселение в квартиры котельничан эвакуированных семей. Для смягчения кризиса на основании решения областного совета горсовет провел выселение в сельскую местность семей эвакуированных, не работающих и не связанных с производством, лиц, имевших собственные дома в радиусе 3-х километров от города, с ноября 1941 года установил норму жилой площади на человека 3 квадратных метра и предоставил жилуправлению право вселять в квартиры, в том числе в частные дома, граждан не обеспеченных жилплощадью.
С 1 сентября 1941 и до 1947 года была введена карточная система снабжения на хлеб, сахар, кондитерские изделия, а с 1 ноября — на мясо, рыбу, жиры, макароны. Население голодало. В столовых выдавали подболтку, которая содержала 5 граммов муки на порцию кипятка. «Для рабочих и служащих отводились небольшие земельные участки для посадки картофеля и овощей. Были вскопаны склоны оврагов и даже малопроезжие улицы. Вместо цветов на газонах был посажен картофель. Трудно было с топливом, не хватало дров».
Всю войну в Котельниче работали 4 эвакогоспиталя: №1321 — на 750 коек, №3158 — на 1110 коек, №1934 — на 800 коек, №3353 — на 650 коек. Под их размещение были отданы все здания школ, педагогического института, горсовета, Дома советов и другие. До 50 тысяч бойцов и командиров после излечения в них вернулись в строй и были направлены на фронт. 619 раненых умерли и захоронены на городском кладбище (у деревни Багры), в том числе 319 — на Братском.
В условиях войны предприятия города перешли на выпуск продукции для нужд фронта. На базе механического завода была организована ремонтная бронетанковая мастерская, трикотажная фабрика и промартели перешли на пошив и ремонт обмундирования. Особое значение имела слаженная работа коллектива Котельничского железнодорожного узла, который обеспечивал быстрое продвижение военных и народо-хозяйственных грузов. По итогам социалистического соревнования Горьковской железной дороги он неоднократно занимал первые места, а в 1943 году дважды награждался переходящим Красным Знаменем Государственного Комитета Обороны.
В годы войны городским советом руководили К. Г. Новожилов — до 1942 года, З. Н. Новоселов и И. С. Вохмянин с 1942 по 1945 года. На их плечи и аппарата городского совета из 9 человек легла вся тяжесть организации жизни города. Поставленные задачи решались через проведение мобилизации населения на сельскохозяйственные работы, лесозаготовки, подписку на государственные военные займы, разработки Пищальского и Коминтерновского торфяников, доставку топлива на электростанцию, призыв учащихся в ФЗО, борьбу со снегом на железной дороге, сбор ягод и грибов, поставку продовольствия для нужд Красной Армии и другие. Особенно тяжелыми для населения были лесозаготовки. Горожан для участия в них мобилизовали от одного до трех месяцев. Устанавливались жесткие нормы — заготовить за месяц 100 кубометров древесины на человека. Несмотря на войну, предъявлялся строгий спрос за подготовку школ и детских садов к зиме, низкую успеваемость учащихся (от 10 до 13 процентов), выполнение планов озеленения города, капитального и текущего ремонта жилья, средства на который из-за отсутствия рабочей силы и строительных материалов не осваивались из года в год.
Со второй половины 1944 года в городе постепенно стали исчезать приметы военного времени. 3 октября был закрыт эвакопункт. Эвакуированные семьи возвращались в освобожденные районы страны. Численность жителей города сократилась до 23 — 24 тысяч человек. Наряду со школами, больше внимания стало уделяться работе учреждений здравоохранения. Люди истосковались по мирной жизни. В феврале 1945 года с большим подъемом прошел смотр художественной самодеятельности трудовых коллективов. От горсовета в нем приняли участие два хора. По итогам 90 человек были награждены грамотами, а 16 наиболее отличившихся получили к ней свитера, шерстяные джемперы, туфли и флаконы духов.
С продвижением Советской Армии к Берлину население все меньше ориентировалось на жесткие ограничения военного времени и действовавшие с 30-х годов многочисленные правила советского общежития. Стало больше совершаться нарушений дисциплины, общественного порядка, преступлений. Для проведения мобилизации летом 1944 года привлекались работники милиции. 2 октября 1944 года горсовет впервые принял Правила поведения детей и подростков до 16 лет в общественных местах. Им запрещено пребывание на улицах после 10 часов вечера без сопровождения взрослых, торговля папиросами, спичками и другими предметами, катание на санках, коньках по улицам, площадям и тротуарам, чистка обуви на улицах, индивидуальное посещение кино, дома культуры и других зрелищных мероприятий во все дни за исключением воскресенья, праздников и зимних каникул. На органы милиции возложена обязанность привлекать к уголовной ответственности лиц, толкающих детей на нарушение общественного порядка или понуждающих детей к торговле, нищенству и совершению преступлений. 4 января принято решение «О борьбе с нарушениями общественного порядка».
Руководство страны хорошо понимало, что жизнь тыла держалась в годы войны, прежде всего, на труде и самопожертвовании женщин. 18 августа 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР были введены государственные награды для многодетных матерей и денежные пособия семьям. За 1945 год были представлены к награждению орденом «Материнская слава» первой степени (9 детей) — 8 женщин-котельничанок, второй степени (8 детей) — 9, третьей степени (7 детей) — 26, медалью «Материнская слава» первой степени (6 детей) — 28 женщин, второй степени (5 детей) — 57.
В мае 1945 года весть о Победе пришла также неожиданно, как и о начале войны. Современник событий Г. А. Котельников вспоминал: «9 мая. Среда. Белое утро. Хлопьями падает снег, покрывая крыши домов, улицы… В ранний час радио принесло в Котельнич важное государственное сообщение: кончилась война! Победа!… Горожане выходят на улицы. Каждый хочет поделиться долгожданной вестью. Люди, радуясь, обнимаются, целуются и плачут. Жители города встречают первый день без войны. А снег лениво падает и падает. Не сон ли это? Не верится встали утром — нет войны!».
В боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны котельничане проявили мужество и героизм. Звания Героя Советского Союза удостоены жители города майоры Валентин Сергеевич Зевахин и Михаил Григорьевич Шатов, уроженцы Котельнича генерал-майоры Владимир Сергеевич Матвеев и Леонид Александрович Мурат. Государственными наградами были отмечены Николай Михайлович Исполатов, участник обороны Брестской крепости, автор повести «Люди трудной судьбы», Максим Григорьевич Исупов, Павел Михайлович Перминов, Николай Григорьевич Кокорин, участник парада Победы, и многие другие. В послевоенные годы звание Почетный гражданин города Котельнича было присвоено участникам Великой Отечественной войны Герою Социалистического труда, председателю колхоза «Искра» А. М. Ронжину, Герою Советского Союза, Маршалу Советского Союза С. Л. Соколову, кавалеру трех орденов Славы Н. А. Морозову, председателю районного совета ветеранов И. К. Таранову, И. П. Богомолову, Н. П. Борцову, Л. Ф. Ларионову, А. В. Пономареву.
Война истощила людские и материальные ресурсы города. В боях погибли и пропали без вести не менее 654 уроженцев и жителей Котельнича.
После бурных военных лет в Котельниче наступило затишье. Современник событий вспоминал: «Тяжело было с решением двух проблем: с жильем и использованием рабочей силы». Эти проблемы остались и после пуска двух небольших предприятий черепичного завода (1949) и маслозавода (1952). Несмотря на идеологическую заряженность времени идеями сталинского социализма каких-то изменений к лучшему в собственном городе котельничане не ждали. Наверное, в связи с этим директор семилетней школы №2 М. Кардаков предложил в 1952 году переименовать название улиц! В статье, опубликованной в районной газете, он, зная об отсутствии средств на благоустройство, писал: «Если взять название таких улиц, как Ленина, Кирова, Луначарского, то эти названия улиц особенно неудачны. Улица Ленина очень короткая, упирается в тупик и проходит через место свалки земли и мусора летом и снега — зимой. Разве можно допускать, чтобы эта улица и дальше носила название лица Ленина? — Нельзя! Улица Кирова проходит по оврагу, кривая, идет через рынок и упирается в тупик. Ее название также не соответствует великому имени нашего земляка С. М. Кирова.»
Трудно сказать насколько эта статья и появившийся в газете «Известия» очерк Л. Кудреватых «Город на реке Вятке», в котором критиковалось отсутствие инициативы у местных советов в решении вопросов развития города, повлияли на ситуацию, но вскоре в Котельниче началось строительство ряда объектов. В 1955 году была закончена реконструкция с надстройкой третьего этажа здания Кировского кооперативного техникума по улице Кирова, сданы в эксплуатацию для проживания его студентов и преподавателей четырехэтажное общежитие и жилой дом по улице Советской, пристрой к средней школе №15. Появились новые жилые дома и на улице Луначарского. В 1954 году открыт первый пассажирский маршрут по улице Советской, на котором работало два автобуса. Город территориально все увереннее расширялся в западном направлении, где застраивался микрорайон Котельнич 2. Его улицам и переулкам присваивались имена русских писателей: Чехова, Тургенева, Шевченко.
К 1960 году в Котельниче работало 20 небольших предприятий в основном пищевой, деревообрабатывающей, лесозаготовительной, металлообрабатывающей и легкой промышленности с числом занятых 4090 человек. Город оставался деревянным и одноэтажным. На первое января 1961 года в нем насчитывалось 2290 домов, из них одноэтажных 2050, двухэтажных 227, трехэтажных 2 и четырехэтажный 1. Жилой фонд в кирпичных и каменных зданиях составлял 16,4 тысячи квадратных метров или только 15 % от всей площади. На одного котельничанина приходилось 4 квадратных метра жилья.
Дальнейшее развитие города было связано с повышением его статуса. 1 февраля 1963 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР Котельнич был выведен из состава административного района и отнесен к категории городов областного подчинения. 3 марта прошли первые выборы в самостоятельный орган власти — Котельничский городской совет. Число избирательных округов и депутатов по сравнению с пятидесятыми годами возросло с 56 до 90. Депутатский корпус, наполовину состоявший из членов КПСС, занимавших в основном должности административных работников и директоров, обеспечивал проведение политики Коммунистической партии Советского Союза, заявившей о переходе к строительству коммунизма. В отличие от предыдущих лет депутатами Нового Совета более трети стали женщины, что свидетельствовало об их активном участии в общественной и производственной жизни города.
В середине 60-х годов в Котельниче началась новая волна жилищного строительства, в том числе с использованием накоплений горожан. В 1964 году был создан первый жилищный кооператив, в первых 95 квартирах появился газ. Более широко стали вестись работы по благоустройству. В 1964 году была заасфальтирована главная улица — Советская, мостилась булыжным камнем проезжая часть менее значимых улиц. За год высаживалось до 7 тысяч деревьев и кустарников, 160 тысяч цветов. Большую помощь на безвозмездной основе оказывали коллективы предприятий и организаций. Так, коллектив Моломского рейда выступил с инициативой отработать на благоустройстве по 20 часов каждому работнику и за счет этого хорошо подготовить заречный парк для летнего отдыха.
На 60 — 80-е годы был разработан грандиозный проект экономического и градостроительного развития города. В Котельниче предполагалось построить завод тяжелого машиностроения с проектной мощностью 90 — 100 тысяч тонн в год и численностью работающих до 3 тысяч человек и завод радиоэлектроники на 3,5 — 4 тысячи рабочих мест. Население к 1980 году должно было возрасти с 27,6 (1961) до 80 тысяч человек. Из них 35 — 37 тысяч человек Кировский облисполком планировал привлечь в Котельнич за счет миграционного притока из других районов области.
Этот план, как и в 1932 году, остался нереализованным. Экономическое развитие города шло более медленными темпами и без строительства градообразующих предприятий. В 1963 году со сдачей мощной подстанции, занимающей 6,5 гектар, Котельнич был подключен к единой энергетической системе страны. В 70 — 80 годах сделаны значительные капитальные вложения в строительство новых и реконструкцию действовавших предприятий машиностроения, деревообрабатывающей, пищевой и легкой промышленности, стройиндустрии. Наиболее крупными из них были заводы «Микрометр» (с 1968), железобетонных изделий (1978), ремонтно-механический, объединение «Нижневятлесосплав» (с 1977), мебельная (с 1960), кондитерская (с 1966), трикотажная, швейная фабрики, крупнейшие в области мясо и хлебо (1988) комбинаты, маслосырбаза. Всего на 21 предприятии работало 5100 человек (1982). Возросли темпы жилищного строительства. На 1 января 1982 года жилой фонд города составил 448 тысяч квадратных метров и вырос за 20 лет в 4 раза. На одного котельничанина приходилось 13,5 квадратных метра жилья.
Котельнич стал одним из центров социальной сферы области. Подготовку кадров для экономики вели Кировский сельскохозяйственный (с 1978) и кооперативный техникумы, медицинское и кооперативное училища, профессиональное училище №27, школа бухгалтеров. Были построены и сданы в эксплуатацию школы №4 (1960), №5 (с 1963), кинотеатр (1959), Дом культуры (1967). Мощную базу получили 7 учреждений здравоохранения, количество коек в которых достигло 1760.
По данным переписи, население Котельнича в 1979 году составляло 32 700 человек.
Вместе с тем, рост промышленного и социального потенциала в 80 — е годы не был подкреплен развитием инженерной инфраструктуры города. Водопроводные сети действовали с 1913 года. Несколько раз начинаемое строительство очистных сооружений так и не было доведено до конца. Не были построены и две районные теплоцентрали. Теплоснабжение жилья велось от многочисленных маленьких котельных.
Распад Советского Союза и изменение политической системы России привели к формированию новых органов управления. Власть от местных советов депутатов трудящихся (с 1939 года) перешла к органам местного самоуправления. В Котельниче ими стали городская дума из 11 депутатов (выборный представительный орган) и исполнительный орган — мэрия, позднее получившая наименование администрации города. 12 сентября 1996 года думой был принят первый Устав муниципального образования «Котельнич». В соответствии с ним в марте 1997 года котельничане провели выборы главы города, в которых могли принять участие все жители, достигшие 18 лет. Первым всенародно избранным главой города стал Александр Васильевич Жданов. В 2001, 2006 годах он переизбран на эту должность.
Структурные реформы конца 20 века негативно сказались на развитии Котельнича, привели к резкому спаду промышленного производства. Экономический потенциал большинства предприятий использовался только на 15 — 20 % мощности. В 1998 году на 1 жителя города было выпущено товарной продукции на 1978 рублей, а продано товаров на 2859 рублей. Число безработных достигло 1773 человек или более 10% от экономически активного населения. Задержка выплаты зарплат и пенсий составляла 3-4 месяца. Население города сократилось до 28,7 тысяч человек (2002).
В начале 21 века органам местного самоуправления города под руководством А. В. Жданова удалось переломить ситуацию и привлечь инвестиции из федеральных целевых программ. Достроены и сданы в эксплуатацию очистные сооружения и канализационные сети, более 20 тысяч квадратных метров жилья, дом для проживания ветеранов и молодых семей. Капитально отремонтированы все учреждения социальной сферы, 10 километров асфальтового покрытия улиц, проведена реконструкция и увеличена мощность телефонной сети. Решен вопрос о строительстве водозабора и водовода со сметной стоимостью проекта 260 миллионов рублей, межрайонного лечебно-диагностического центра. 6 сентября 2005 года сдана в эксплуатацию первая очередь железнодорожного вокзала, 29 декабря пущен новый автовокзал.
Положительная динамика (с 1999 года) наблюдается и промышленности города. Возрастают объемы производства на предприятиях «Вымпел — М» (изделия из пластмасс), «Лесстандарт», механическом заводе (деревообрабатывающий станок «Магистраль»), мачтопропиточном заводе (опоры электролиний), ОАО «Янтарь» (производство сыров), учебно — производственном предприятии (укупорочные изделия) и других. В первом полугодии 2007 года планируется сдать в эксплуатацию первую очередь завода ОАО «Вятка — Мостстройматериалы» на 250 рабочих мест.
Древний «город над Вяткой рекой», пережив период спада, уверенно набирает темпы развития в новых общественно-политических условиях.
(Большаков С. Д. История города Котельнича. Котельнич. 2006 — 115 стр.)
